Томас мягко отстранил меня.

— Го, — сказал он, садясь, — не надо. Что с тобой?

— Ничего! А что? Что такого? Это судьба, ты сам говорил. Ты разве не хочешь? — Я снова бросилась на него в полумраке, пытаясь его руками обнять себя. Ведь осталось так мало времени.

— Притормози на секунду, — попросил Томас, отодвигая меня на расстояние вытянутой руки. — Подожди. Ты странно себя ведешь.

Он замолчал, и я поспешила заполнить паузу.

— У нас время заканчивается, — попыталась я объяснить. — Ты уезжаешь, и… и…

— Подожди, — Томас поднял руку, будто я уходящий поезд, который он пытался остановить. Другую руку он сунул в карман за ингалятором и дважды вдохнул. — Это был торт?

В темноте мы уставились на украденный мною кусок «Черного Лесса», раздавленный в блин. Я толкнула Томаса прямо на торт.

— Извини, — прошептала я.

— Слушай, давай вернемся на вечеринку? Я тебе водички дам.

Он протянул мне руку. Я взялась за руку и пошла за ним в сад. Темная материя не отставала.

— Томас, я…

— Мы обо всем сможем нормально поговорить завтра, — произнес он, стиснув мою ладонь и не глядя на меня.

Спотыкаясь, я кивнула, идя за ним. Торт размазался по всему его кардигану. Когда мы пробрались в самую гущу толпы, музыка оборвалась.

— Ну-у-у-у!..

— Подожди, — сказал Томас. Тишину прорезал гитарный аккорд, и голос Неда эхом отразился в моей голове:

— Привет, э-э, сад! Давайте зажигать!

— Ты знал об этом? — спросила я Томаса. Толпа хлынула вперед, разорвав наши руки. Нед начал играть. Я не понимала — а где он? Джейсон и Найл стояли среди гостей, получается, выступает не «Фингербанд»? Зазвучал девичий голос. Я топталась на месте, налетая на людей и соображая, где же Нед.

Томас схватил меня и повел сквозь толпу, закружив на траве, и когда я перестала вертеться, кружение вокруг продолжалось. Я боялась, что меня вырвет, а потом уже ничего не боялась — у меня просто кружилась голова.

Я подняла глаза; на крыше сарая Нед в золотом комбинезоне, с закрытыми глазами, согнулся над своей гитарой, свесив волосы чуть не до земли. Рядом с ним, у микрофона, в золотом мини-платье стояла Соф. Они выглядели как два С-3РО[?]. Ничего себе!

У моего брата новая группа, и все в курсе, кроме меня. Должно быть, они долго репетировали, чтобы получилось настолько хорошо. Это и есть то, что Нед гнал на всех парах все лето? И с каких пор Соф поет перед всеми, кроме меня?

— Спа-асибо-о-ольшоевсем, — пропел Нед в манере Элвиса Пресли в заключение, высвободился из-под гитарного ремня и схватил фотоаппарат, сделав снимок всей тусовки. — Я Нед, это София, вместе мы — «Парки юрского периода». Колбаситься можно, пусть на Колбасу и не похоже, — он подмигнул собравшимся. — Спорю, вы рады, что здесь оказался не «Фингербанд»!

Неужели он такое произнес? Я жадно глядела на Неда и Соф: просто близнецы, больше брат и сестра, чем мы с Недом. Между прочим, «Парк юрского периода» придумала я, прошлым летом.

— А теперь мы исполним «Экстаз велоцираптора», — прорычала Соф в микрофон. От ее робости не осталось и следа.

Я повернулась и нетвердыми шагами пошла прочь, проталкиваясь через веселящуюся толпу. У меня страшно болела голова. Мне нужна тишина, мне…

— Боже-мой-боже-мой-боже-мой, — хрипло закричала Соф, вбегая в кухню. Я подняла глаза от стакана, с которым сидела в углу. Во рту отвратительный вкус, но я не помню, когда меня вырвало.