Я попыталась снова, уже двумя руками; на этот раз удалось отжать струю вниз, к раковине. Примерно половина воды все равно хлестала на кухонный стол и в окна, но хотя бы не на меня.
Музыка, от которой сотрясались стены, стихла.
Через несколько секунд из комнаты Неда пришлепала мокрая Соф и встала рядом со мной, оценивающе глядя на кастрюлю.
— Умно, — похвалила она. Я посмотрела на нее — руки дрожали от напряжения. Ее начесанный пучок развалился, подводка черными струйками стекала по щекам.
Мы долго смотрели друг на друга. Соф улыбнулась.
— Знаешь, кто был бы в восторге? — кивнула она на разрушения в кухне. — Грей!
— Да, — тихо согласилась я. — Грей бы веселился от души.
— И, — Соф пихнула меня бедром, — счел бы нас полными дураками.
Я пихнула ее в ответ.
— Прости, что наорала.
Вокруг было страшно смотреть. Папа нас убьет, но сейчас меня это мало трогает. Я ощущаю невероятную легкость — так бывает, когда не приготовишь домашнее задание, а учительница, оказывается, заболела, и ты понимаешь — свезло. Отсрочка. Подумаешь, тоннель. Тоннель-шмоннель.
— Давай попробуем, — сказала Соф, тоже берясь — поверх моих рук — за кастрюлю.
— Держи крепче, — предупредила я, отодвигаясь. Едва я отпустила кастрюлю, как она птичкой вылетела из рук Соф, ударила меня по запястью, и нас снова окатило водой. Соф захохотала и осела на мокрый пол.
— Переста-ань! — всхрапывая, взмолилась я. — Хватит! Подержи ее, пока я воду перекрою!
— Честное скаутское, — поклялась Соф, берясь за кастрюлю.
Пока она, напрягши мышцы, сдерживала напор воды, я опустилась на четвереньки и полезла под раковину.
— Двинь тазом. — Я кое-как открыла тумбочку. Где-то здесь должна быть кнопка или еще какая прилада. Разводной ключ на полу, куда его уронил Нед. Стоя на четвереньках, я видела, какой грязный у нас кафель: мутная вода, разлитое пиво, коктейли — все, что стояло на столе, но было сметено кухонным цунами.
— Отвратительно, — пробормотала я, разглядывая внутренность тумбочки, и потянула за штуковину неизвестного назначения. — Ну что?
— Ничего! — прокричала Соф.
Я рискнула потянуть за другое не пойми что, и рев воды в раковине надо мной стих. Я вылезла из тумбочки задницей вперед, приложившись головой, когда вставала.
— Уй-я…
Нед уже прибежал с охапкой грязного белья, предназначенного для стирки, прихватив всяких простыней и пододеяльников. Он повязал полотенце тюрбаном и завернул Соф в одеяло, а я схватила простыню и обмоталась ею, как тогой. Вот теперь это праздник Грея.
— Вы что? — Томас поднялся по ступенькам, бренча ведром со шваброй, и остановился, уставившись на нас. — Это же пол вытирать! Воду собирать!
— Черт с ней, с водой, — весело сказал Нед. Я засмеялась. — Мы все равно что утопающие — папа нас убьет, как ни старайся.
— Но надо же хотя бы… — начал Томас, большими глазами оглядывая кухню. Я улыбнулась. Он кивнул без особого недовольства. Пожалуй, у нас все наладится.
— Завтра! — объявил Нед, хватая бутылку рома, пережившую катастрофу. Бутылку он сунул под мышку, под вторую попала Соф. — Об этом будем думать завтра.
— Последняя стопка перед казнью, — подхватила Соф, и Нед поцеловал ее в макушку.
— Все ты понимаешь. — Он повел нас в сад. — Пошли на улицу греться. Гротс, там что-нибудь из кружек уцелело?
Я похватала все, что смогла, застенчиво улыбаясь Томасу. Он взял бутылки и оставшиеся кружки, взглянул мне в глаза и улыбнулся в ответ. Мы вышли за Недом и Соф.
В саду было тихо и абсолютно темно. Почти все разошлись, лишь кое-где целовались парочки, прижимаясь к стволам. |