– Р-рад, что все знают м-моего спутника. – Брат Юр не дал Мастеру Стрекоз продолжить беседу с ассасином. – П-представлюсь и я. Меня з-зовут Юр, я к-казначей Ордена П-плачущей Богини. Вот в-верительная грамота от в-великого магистра Лео ф-фон Ахенвальда, п-подтверждающая мое право единолично г-говорить от лица в-всего ордена.

Пергаментный свиток с большой сургучной печатью перелетел через стол и упал перед Мастером Стрекоз.

– В-времени у меня н-немного, потому п-перейдем прямо к д-делу, – продолжил брат Юр. – В-вы, господа, насколько я п-понял, не слишком р-рады тому, что д-досточтимый лэрд Хейген из Тронье счел в-возможным заключить военный с-союз с орденом, которому я с-служу. Верно?

– Ничего такого никто из нас не говорил, – немедленно заявил Овидий и тряхнул бородой.

– Ложь не к лицу мужчине, – чуть брезгливо произнес ибн Кемаль. – Она лишь способ переложить свой груз на чужие плечи. А еще хуже, когда лжет тот, чья голова покрыта сединой. Это означает, что он растратил свои годы впустую, так и не научившись встречать беды лицом к лицу.

– Я не лгу, – переполошился Овидий. – Мы на самом деле ничего такого…

– З-значит, у меня и моего друга что-то не так со слухом, – заметил брат Юр. – Почему? П-потому что мы оба слышали, п-поднимаясь по лестнице, в-ваши слова о том, сколько н-неприятностей могут принести нашим д-друзьям отношения с орденом. Н-назир, мы с т-твоим отцом на самом д-деле стали хуже слышать?

– Нет, мудрейший, – отозвался мой телохранитель. – Эти слова звучали, я тому свидетель.

– Ты старший среди этих людей, – снова вступил в беседу ибн Кемаль, уставившись на Овидия. – Твоя изрядно пожил на свете, как и я. Это значит только одно – из состояния познания мира ты перешел в состояние осмысления прожитого. Надо думать, ты занимаешь место советника при этом человеке, которого я так и не вспомнил.

Я мог собой гордиться – наконец-то мне удалось увидеть Мастера Стрекоз без его обычной маски. Вернее, масок. Он на самом деле растерялся, равно как и его спутники. Ну да, перед ними всего лишь НПС. Казалось бы, какой пустяк, неигровой персонаж. Но легче в реале голой рукой гадюку цапнуть, чем в данной игре – этот сгусток пикселей.

– И знаешь, я рад, что мне не удается воскресить в памяти его лицо, – продолжал тем временем вещать ибн Кемаль. – Почему? Потому что человек, назначающий советником лжеца, и сам никем другим являться не может. Ради правды, я не должен бы сидеть с вами за одним столом, потому что это оскорбление всей моей прожитой жизни. Но тут, помимо вас, есть те, кого я счастлив назвать друзьями, и поскольку они пока не встают, то и я посижу. Потому что я знаю, что такое глубокое уважение к тем, кого чтишь.

– Как всегда к-красиво и витиевато сказано. – Несколько раз хлопнул в ладоши брат Юр. – После таких с-слов и добавить-то н-нечего. Хотя н-нет, есть чего. Орден н-не вправе д-диктовать досточтимому Х-хейгену свою волю или ставить какие-либо условия. М-мы слишком его уважаем для этого, н-нас сплотили пролитая к-кровь и смерти д-друзей. Если д-досточтимый Хейген сочтет н-нужным заключить с-союз с теми, к-кто сидит по другую сторону ст-тола, пусть будет т-так, хоть в свете сказанных слов п-подобное решение не п-придется по нраву великому магистру. Но от лица Ордена я оф-фициально заявляю, что ни вас, ни л-людей, что в-вам служат, не подпустят к храму б-богини Тиамат.