|
— Я постоянно носила ей еду, как и другие слуги из большого дома — во всяком случае, покуда всех не разогнали. А экономка не желает иметь с ней никаких дел. — И она прожила всю зиму в полуразрушенном доме, продуваемом насквозь всеми ветрами? Сьюки кивнула: — Никакие уговоры не действовали на нее. Ужели Генриетта настолько предана памяти Беллринджера, что не пожелала покинуть заброшенный дом, где он умер? В таком случае, как она отнесется ко мне? Обвинит ли меня в косвенной причастности к его смерти? Неясная фигура медленно пошла вперед, а потом вновь остановилась, футах в тридцати от нас. Теперь, разглядев ее более отчетливо, я испытал новое потрясение. Я ошеломленно уставился на Сьюки, которая почти сразу опустила глаза. — Боже мой! — прошептал я. — Не знаю, решится ли она подойти ближе, сэр, — сказала Сьюки. — Я пойду к ней. Мне сказать, что вы желаете поговорить с ней? — Она не может и дальше жить здесь одна! — вскричал я. — Ни в коем случае! — Вы желаете поговорить с ней? — снова спросила Сьюки. Не в силах ответить, я растерянно потряс головой. Сьюки подошла к Генриетте и отдала ей корзинку. Они обменялись несколькими словами, а затем Сьюки вернулась ко мне. — Она узнала вас. Думаю, она поговорит с вами, коли вы хотите, сэр. Я выгреб из кармана все деньги и, оставив себе несколько шиллингов на обратную дорогу, вложил Сьюки в руку все остальное — почти двадцать шиллингов — со словами: — Сделай для нее все, что возможно. Без возражений приняв деньги, она кивнула и пошла прочь. Я медленно двинулся вперед. Волосы у нее были распущены и спадали на плечи, голова не покрыта, и платье (то самое, в котором я видел ее в последний раз) залатано в нескольких местах. Ее лицо казалось еще бледнее и худее, чем в прошлую нашу встречу, и мне вдруг подумалось, что сейчас она похожа — по крайней мере внешне — на маленькую девочку, которую я впервые встретил в нескольких сотнях ярдов отсюда десять с лишним лет назад. Пока я приближался, она пристально смотрела на меня, без тени улыбки. Я остановился и несколько мгновений молчал, не зная, с чего начать. Потом сказал: — Никаких упреков, Генриетта? — Вам не за что упрекать меня, — хмуро промолвила она. — Я имел в виду другое. — Меня огорчило, что она неверно истолковала мои слова. — Вам нельзя оставаться здесь. — Вы приехали за мной? — спокойно спросила она. Куда я мог отвезти ее? По-видимому, по моему выражению лица она угадала мои мысли, ибо сказала: — Кажется, однажды вы хотели жениться на мне. — Ступайте в большой дом, — сказал я. — Пусть экономка напишет вашей опекунше. — Потом я добавил, мгновенно усомнившись в своих словах: — Уверен, леди Момпессон возьмет вас к себе. Генриетта опустила глаза. Как мог я жениться на ней, при своем стесненном положении и столь неопределенных видах на будущее? И мое происхождение. |
