– Вы не собираетесь туда возвращаться?

Вместо ответа Владимир Владиславович Савельев загадочно улыбнулся и откинулся на спинку дивана.

– У нас там, – он мотнул своей лысой головой куда-то в сторону, – все довольно неопределенно. В любой день, в любое мгновение могут произойти кардинальные перемены. И сейчас заниматься производством наркотиков стало довольно-таки опасно. Вот поэтому я и решил свернуть производство.

– Но ведь это очень выгодно! В вашей стране огромные рынки…

– Да-да, все это так, синьор Эскуразо. Но тем не менее, я к вам приехал с предложением, и если вы не хотите, я могу обратиться к кому-нибудь еще.

– Я этого не сказал, – поднял ладони синьор Эскуразо. – А ты почему молчишь, Андреа?

– Тебе решать, Антонио, – Андреа Бузони сделал глоток виски – Тебе, тебе.

– Если что-то решать, так обязательно я. А почему ты, Андреа, не хочешь приобрести документацию?

– Ты же знаешь, Антонио, я занимаюсь другими делами и далек от производства – Да знаю я, чем ты занимаешься, Андреи, мне-то можешь не рассказывать сказки.

– Тем более, если знаешь, зачем спрашиваешь?

– Сколько вы хотите, мистер Савельев? – наконец-то в лоб спросил Антонио Эскуразо и посмотрел прямо в глаза Владимиру Владиславовичу Савельеву.

Тот с абсолютно не изменившимся лицом, сохраняя хладнокровие и выдержку, негромко и отчетливо произнес:

– Десять миллионов.

– Сколько?! – вскочил со своего места Антонио Эскуразо и быстро прошелся по кабинету. – Я не ослышался?

– Нет, вы не ослышались, синьор Эскуразо, ровно десять миллионов.

– Я от этих русских схожу с ума, – невнятно пробурчал итальянец. – Десять миллионов! Десять миллионов! Это огромные деньги. Может быть, вы еще хотите и наличными?

– Нет, – отчеканил Владимир Владиславович Савельев, – я хочу, чтобы деньги были переведены в один из швейцарских банков. И когда деньги будут там, вы получите вторую дискету.

– Даже так? Вы подстраховались?

– Да, – не стал скрывать Савельев.

– А вы не боитесь, что вас могут убить, синьор Савельев? – глядя в глаза гостю и почесывая от волнения бакенбарды, нагло спросил Антонио Эскуразо.

– Да-да, вас могут убить, мистер Савельев, – поддержал своего приятеля Андреа Бузони.

По всему было видно, что и он тоже изрядно волнуется. Стакан подрагивал в его тонких пальцах с отполированными ногтями.

– Нет, вот этого я как раз не боюсь, – с такой же наглостью взглянул в глаза итальянцу Савельев. – Вам нет смысла меня убивать, ведь я ничего не скажу, и дискету вы не получите.

– Но, убрав вас, мы защитим свой рынок от дешевых наркотиков, и никто не будет сбивать цены.

– Я об этом думал, – признался Савельев, – но на этом вы заработаете в несколько раз меньше. А здесь никакого риска и быстрый доход. К тому же, вы обойдете своих конкурентов.

Антонио Эскуразо открыл деревянную коробку, извлек толстую сигару, откусил кончик золотыми щипцами, прикурил, жадно затянулся и выдохнул голубоватую струю дыма.

– И обо всем-то вы подумали, мистер Савельев. Не подумали только о том, что я могу отказаться.

– Ну что ж, дело ваше. Как говорят у нас в России, мое дело предложить, ваше – отказаться.

– Я не совсем понимаю славянские пословицы, – сказал Андреа Бузони, взглянув на своего приятеля.

А вот Антонио Эскуразо прекрасно понял смысл пословицы.