– Корабль в полном порядке, за время вахты никаких происшествий!

– Да черт с ним, с кораблем! Что с ним сделается. Что за бортом?

– Ничего за бортом…

– Мерзко. Туфель, снимки движущихся объектов имеются – кроме собственного вертолета, как тебе, надеюсь, ясно?

– Шестнадцать.

– Давай смотреть, Варвара. Это по твоей части. Номер раз… Далеко. Что‑то на верхнем уступе, да и солнышко уже к закату клонится… Страус?

– Это на горном‑то склоне? По‑моему, окапи.

– Во всяком случае, отнюдь не вышеупомянутая капибара. Смотрим дальше… Птичка. Номер три… опять птичка. Номер четыре… послушай, птицы это или летучие собаки?

– Послушай, Сусанин, это непринципиально. Прокручивай побыстрее, я спать хочу. Да, кстати, остальных подымать пора.

– Остальных я тоже поднял… Да что с тобой, мать моя, тебе, что, не интересно?

– Напротив, и даже очень. Поэтому крути скорее, что там дальше.

Дальше тоже ничего вразумительного они не углядели – где‑то на пределе видимости мелькало нечто четвероногое и достаточно земноподобное, но ближе осмеливались подлетать только птицы – если, конечно, это были не млекопитающие. С такой‑то благодатной силой тяжести здесь должно было обитать множество рукокрылых.

– Далеко и несерьезно, – устало проговорила Варвара. – Вот вылезу из этой консервной банки, попробую на ощупь, поснимаю собственноручно, тогда и разговор будет другой. Да, а с вертолета делали прицельные снимки всего живого?

– Естественно, но сюда не передавали. Сейчас я его верну на подзарядку, тем более что проку с него… Короче, выспишься – и будет тебе снимков по самые ушки. Мохнатенькие твои.

Насчет пользы от вертолета – это он от досады. Собственно говоря, для того и послан был этот разведчик, чтобы по инфракрасному датчику фиксировать все живое, – это был простейший способ обнаружения пропавшего экипажа. Правда, в этом варианте как минимум требовалось, чтобы экипаж был еще жив… Но об этом никто, естественно, вслух не сказал. Гораздо больше надежды было на металл – никаких следов цивилизации с воздуха не обнаружили, так что любой сигнал весьма чувствительного металлодатчика, установленного на вертолете, уже приводил бы к решению задачи. Пряжки на поясах, застежки, возможно – оружие. Нет, не могла чувствительнейшая аппаратура проморгать все это.

И тем не менее никакого сигнала за шесть часов полетов не поступало.

Можно, конечно, было предположить, что всю группу похитили в голом виде, но тот, кто дал сигнал бедствия и совершенно очевидно бросился затем в погоню, – он же не мог это сделать без соответствующего снаряжения и хотя бы десинтора? Не рехнулся же он, в самом деле!

Разгадка напрашивалась, но она была столь нежелательной, что Сусанин вслух ее не высказывал – во всяком случае, перед Варварой, которой все равно несколько часов спать, так уж что понапрасну расстраивать. Но девушка и сама догадывалась: подземные пещеры. Тогда становилось ясно, почему с воздуха никаких лабиринтов не было замечено, – они находились где‑то в глубине окрестных холмов.

– Ты там на камбузе не догадалась распорядиться? – проговорил Сусанин деланно безразличным тоном.

– Догадалась. Куда подавать?

За время перелета; длившегося почти сорок часов, никому в голову не приходило заглянуть на камбуз – манипуляции с подпространством ни к еде, ни ко сну не располагают. Варвара вдруг почувствовала приступ бешеного аппетита, но насыщаться перед сном она себе не позволяла с детства.

– Никуда не подавать, – буркнул Сусанин, уже колдовавший с корабельным вычислителем.