Чары, лежавший на гриве переднего иноходца, прикусив прядку жесткого волоса, резко выпрямился, оглянулся и словно впервые увидел позади себя незнакомую наездницу в золотистом скафандре.

– Это еще кто? – вопросил он и снова ткнулся лицом в крутую шею, исчерченную клетками.

Варвара и Вуковуд переглянулись и, наверное, впервые за все время рассмеялись.

– Ты держись, держись, – сказал Вуковуд, – приедем – разберемся.

Долина с двумя торчащими, как серебряные свечи, звездолетами и антрацитовым массивом лабиринта в левой оконечности выглядела достаточно фантастично. Повезло же Чартаруме – две цивилизации…

– Что? – быстро спросил Вуковуд.

– Да вот и наши кораблики, и чьи‑то башни… Не много ли на одну захудалую планетку?

– Ну, нам‑то попало в самый раз… Если доберемся без дополнительных приключений.

– Доберемся, – уверенно пообещала девушка. Действительно, никакой тревогой из долины пока не тянуло. – Спускаться быстрее, росинанты у нас отменные, да и вы, я вижу, на Земле не только в мобилях разъезжали.

Вуковуд некоторое время молчал, прислушиваясь к хрусту ветвей, потом задумчиво проговорил:

– Не столько на Земле… И уж совсем не на лошадях. Варвара не отозвалась: если захочет, сам расскажет.

Экзотический отряд спустился наконец в долину и размашистой иноходью двинулся за Вафелем к "Дункану", минуя корабль Тарумбаева. Поравнявшись с трапом. Варвара схватилась за поручни и взметнулась вверх как маленький светло‑золотой флажок:

– Давайте Ома, быстро, его надо в саркофаг…

Здесь‑то она уже была дома, и все делалось как бы само собой, и Вафель на десяти манипуляторах осторожно поднимал бесчувственное тело, одновременно сдирая с него клочья комбинезона, и она знала, что теперь можно не беспокоиться: защелкнется крышка, поступит дополнительный кислород, и массаж вывихнутых рук, и ритмизация всего, что способно ритмизироваться, только одна беда – второго саркофага нет, но пока Джон подымает Тарумбаева и Боровикова, надо срочно дать команду на вертолет – возвращаться, возвращаться как можно быстрее!

На пороге порскнул из‑под ног пришлый киб.

– Эй, – крикнула она, – а ну‑ка быстро на свой корабль, все запасы медикаментов и то медоборудование, которое ты сможешь демонтировать за полчаса, сюда!

А то ведь и среди своих могут оказаться покалеченные… Она метнулась в рубку – "Тик… Тик… Тик…". В бессильной ярости стукнула кулачком по пульту – да будь она и специалистом по фоносвязи, все равно автомат сделает больше: он универсален. Испробованы все диапазоны, все антенны. Видимо, по ночам лабиринт создает какой‑то чудовищный экран, не нарочно, разумеется, но от этого не легче.

Она вернулась в госпитальный отсек, но туда было уже трудно протиснуться: Ом в саркофаге, Боровиков и Тарумбаев на откидных лежанках, и над обоими уже растянуты кислородные палаточки. Трюфель с Вафелем – при них.

– Я закоротил скочей на Гиппократа, – севшим голосом доложил Вуковуд. – Они сейчас ребятам нужнее. Обойдемся?

– Обойдемся. – Она не просто с тревогой, а с какой‑то непонятной болью глядела, какой, привалившись к дверному косяку, шарит непослушными пальцами по груди, не в силах расстегнуть скафандр.