Ей казалось, что она видит его красивое лицо и сверкающие глаза и слышит его голос, говоривший, как вчера: «Вы прелестно выглядите!»

«Спасите… меня!»— снова попросила она.

Теперь, казалось, этот крик исходит из самой глубины ее души.

Услышав шаги, она вздрогнула.

Она подумала, что это возвращается Филипп Хедли. Затем, как вспышка света в темноте, мелькнула мысль, что это, может быть, герцог.

Он опустился на колени рядом с ней, и она услышала его голос:

— Что они с вами сделали! — гневно воскликнул он.

Он развязал спутывавшую ее веревку, и, когда он снял тяжелый ковер, Девайна вскрикнула севшим голосом: «Вы. — пришли! Вы, пришли!».

Она едва могла поверить в такое счастье и поэтому разразилась слезами.

Герцог обнял ее и прижал к себе.

— Все в порядке, все кончилось, и никто вам больше не причинит вреда.

Она пыталась сдержать слезы, и он почувствовал, что она дрожит.

Она находилась совсем рядом с ним. Он опустил руки, чтобы снять веревку с ее лодыжек и помог ей подняться на ноги.

Он взглянул на нее.

С глазами, полными слез, блестевших также на ее щеках, она казалась очень трогательной и в то же время совершенно прелестной.

Некоторое время они просто смотрели друг на друга в лунном свете.

— Идемте, — сказал герцог, — мы должны выбраться отсюда, вдруг Хедли вернется.

— Вы — , думаете, он… может вернуться? — ее голос дрожал.

— Я слышал, как он говорил об этом леди Люсиль, — коротко ответил герцог.

Говоря это, он заметил, что ноги Девайны босы, поднял ее на руки и понес мимо высоких изгородей лабиринта.

В этот момент он говорил себе, что она не должна узнать, что Хедли собирался утопить ее в озере.

Это бы ужаснуло ее еще больше, и лучше всего ей было бы обо всем забыть.

Выбравшись из лабиринта, герцог не отпустил ее.

Вместе со своей ношей он побежал к двери, стараясь двигаться осторожно, чтобы не сделать ей больно.

Он считал, что Хедли еще не ушел от своей жены и, скорее всего, проведет там еще какое-то время.

В любом случае он не хотел рисковать.

Он внес Девайну в дом и опустил, лишь подойдя к лестнице.

— Я… боюсь… вдруг он… снова… меня унесет, — шепотом произнесла она.

— Он этого не сделает, — твердо сказал герцог.

Он взял ее за руку и повел вверх по ступеням, и в коридоре почувствовал, что она боится остаться в спальне одна.

Тогда он решил отвести ее в комнату рядом со своей, откуда наблюдал за Хедли.

Они вошли, и он захлопнул дверь.

Он зажег две свечи, и Девайна увидела, что находится в очень уютной спальне с красиво задрапированной кроватью.

Она вопросительно взглянула на герцога.

— Здесь вы будете в безопасности, — сказал он спокойно, — тут есть дверь, ведущая в мои покои. Мы оставим ее открытой, и если вы испугаетесь, то сможете прийти ко мне.

Она улыбнулась, и улыбка, казалось, осветила ее лицо.

— Обещаю вам, что буду защищать вас, заботиться о вас и этого больше никогда не случится! — с этими словами он обнял ее и очень нежно привлек к себе.

Глаза Девайны, не отрывавшиеся от его глаз, расширились. И губы герцога коснулись ее губ.

Он почувствовал, как она сжалась, словно от испуга.

Он целовал ее очень нежно, как будто целует цветок. Он чувствовал, что она дрожит.

Ее губы были очень мягки, сладки и невинны.

Он подумал (хотя как это могло быть), что ее еще никто не целовал.