На следующий день мы вчетвером отправились в библиотеку и заказали уже прочитанный мною экземпляр «Оцеолы», чтобы восстановить утерянный фрагмент. Устроились в креслах старшего отдела и по очереди прочитали все восемь глав. Они оказались скучнейшими. Рэндольф пронюхал, что Виргиния, его сестра, встречается с Ринггольдом – сыном того плантатора, который умер от ярости, пока порол своего раба. О возможном браке Виргинии с Ринггольдом судачила вся округа, и мать Рэндольфа радовалась за дочь, а сам Рэндольф был жутко недоволен. Дальше шли описания разномастных добровольцев, приводимых к присяге перед войной с индейцами, а Рэндольф не оставлял попыток вразумить Виргинию, ссорился с матерью и с облегчением узнал, что Виргиния лишь флиртует с Ринггольдом, чтобы выманить у него дом, некогда принадлежавший семье Оцеолы. В общем, как сказала Настя, страшная муть. И, кстати, это не первая женщина у Майн Рида, флиртовавшая с богатым белым мужчиной, чтобы выклянчить у него что-нибудь важное для сюжета.

– Ну разумеется, – проворчала я, – как ещё женщине чего-то добиться? Раскачивать бёдрами и строить глазки!

Выведав, чего и какой ценой добивалась Виргиния, Рэндольф разохался и разахался, однако наскучить своим возмущением никому не успел, потому что его вызвали в форт. Всё. На этом тридцать две пропавшие страницы закончились. Кажется, книга от их пропажи стала лучше.

– Главы вырвал какой-то несостоявшийся редактор? – спросил Гаммер.

– Ну почему же? – отозвался Глеб. – Вполне состоявшийся.

– Я думала, тут будет что-то поконкретнее. – Настя последней дочитала недостающий фрагмент и бросила книгу на стол.

– Что? – спросил Гаммер.

– Ну… Не знаю! Ты ведь говорил про вход в лабиринт. Мы его нашли. А толку? Может, нет никакого лабиринта?

Пока мы спорили о «я таджике», рядом прошла Лена. Она несла стопку библиотечных книг. Чуть не выронила их, когда увидела лежавшего перед нами «Оцеолу».

– Кошмар!

Я заверила Лену, что получила роман таким, сама в нём ничего не рисовала и чернильницу на него не опрокидывала.

– И страницы не выдирала, – добавила я, после чего Лена окончательно пришла в ужас.

Она отнесла книги, выдала их стоявшим в очереди читателям и вернулась к нам за «Оцеолой». Покачивая головой, долго рассматривала испорченный экземпляр.

– Надо выяснить, кто его брал раньше, – заключила Лена.

Мы впятером пошли к столу выдачи. Лена нашла листок возврата, который прежде торчал в бумажном кармашке на форзаце «Оцеолы». На листке указывались номера читательских билетов и даты, когда предыдущие читатели брали и возвращали книгу.

– Странно…

Мы с Настей и Гаммером стеснились возле стола. Глеб толкаться не захотел, но встал поблизости. Лена показала нам листок, и мы увидели, что до меня «Оцеолу» брали только один раз. Лена пояснила, что листок с советскими записями мог затеряться, а в последние годы Майн Рид не пользовался популярностью, да и в библиотеке хранились экземпляры поновее – мне, к примеру, изначально выдали другого «Оцеолу», так что единственный читатель на листке Лену не удивил, а вот указанные даты её смутили. Читатель получил и вернул книгу в один день. В сентябре этого года. Три месяца назад!

– Он бы за день не сотворил с книгой такое, – сказала Лена.

– Чернильное пятно тут старое, – заметил Гаммер.