Праздники и потери. Поток богатства, обтекавший землю, влек за собой и то и другое, однако само богатство продолжало возрастать, потому что победители всегда ему служили.

— Бледные и бело-розовые братья, — задумчиво пробормотал Один. — Бледные и бело-розовые.

— Не думаю, что черные и коричневые испытали особенный восторг, — вставил Повис — Вы как, Ланарк?

Сильный спокойный голос Монбоддо гудел с одуряющей монотонностью ветра.

— …И вот Северная Африка превращается в пустыню, что приводит к ряду полезных последствий…

После чистого товарищеского духа парной бани новобранцы обнаруживают, что от их родственников дурно пахнет…

…Однако для эффективной работы с техникой нужна атмосфера надежды, поэтому на смену рабству пришли долговые обязательства, а на смену деньгам — правительственные обещания уплаты, отпечатанные на бумаге…

К двадцатому веку богатство завладело всем земным шаром, зажатым ныне в сети мысли и транспорта, которые сплели торговля и наука. Мир замкнут в единственном обитаемом городе, чего его мозги, то есть правительства, не замечают. За тридцать лет произошли две мировые войны, тем более ожесточенные, оттого что враждующие стороны принадлежали к одной и той же системе. Сказать, что эти войны не принесли никакой пользы, было бы неуважением к миллионам погибших. Старые машины, старые идеи были с необычайной быстротой вытеснены новыми. Наука, бизнес, власть никогда не были так богаты. За это мы должны благодарить мертвых.

Монбоддо взглянул на Уимза, который встал и произнес торжественно:

— Несомненно, сейчас самое время вспомнить мертвых. Едва ли найдется страна, где в нашем веке люди не умирали бы за дело, которое считали справедливым. Предлагаю всем делегатам присоединиться ко мне и почтить двухминутным молчанием память друзей, родных и соотечественников, пострадавших ради того, чтобы мы стали такими, какие мы есть.

— Мерзкий фарс, — пробормотал Один, подталкивая Ланарка под локоть, чтобы он встал.

— Скоро это кончится, — шепнул Повис, подхватывая Ланарка с другой стороны.

Весь большой круг постепенно поднялся на ноги, исключая черную группировку, которая упрямо осталась сидеть. Ненадолго воцарилась тишина, потом снаружи прозвучала отдаленная труба и все, перешептываясь, сели.

— В чем смысл этой речи? — проговорил Один. — Для приверженцев Всеобщего Процветания она слишком марксистская, а для марксистов чересчур благостная.

— Старается всем угодить, — буркнул Повис.

— Для этого требуются расплывчатые банальности. Он под стать всей этой немчуре: умничает себе во вред.

— Я думал, он из Лангедока, — заметил Повис.

— Подходя к нашему полному опасностей времени, — вздохнул Монбоддо, — начинаю опасаться, что мой чересчур циничный взгляд на историю вызвал всеобщее раздражение. Историю человечества я описал как историю роста и распространения богатства. Современным миром правят два типа власти. Одни власти заняты тем, что примиряют между собой различные компании, на которые работает население, другие сами дают населению работу. Защитники первого стиля правления считают, что большое богатство является наградой и необходимым инструментом для тех, кто лучше служит человечеству; для остальных оно орудие, с помощью которого сильные угнетают слабых. Могу ли я дать такое определение богатства, чтобы обе стороны со мной согласились? С легкостью.

В начале своей речи я определил богатство как избыток людей. Теперь назову богатым государством такое, которое организует избыточное население на великие дела.