Несмотря на обещание притворяться, лица многих детей стали грустными, а некоторые просто-напросто испуганными. Подобного поворота никто не ожидал.

— Вот она себя и разоблачила, — прошептал Ларин на ухо Тумановой.

Та кивнула. Теперь стало понятно. Если раньше дети притворялись, договорившись между собой, то теперь многие будут покоряться директрисе и учителям из страха, боясь, что с ними может случиться что-нибудь страшное.

Несмотря на то что в школе атмосфера становилась всё хуже и хуже, дети всегда остаются детьми. Они дружат, ссорятся, выясняют отношения и даже влюбляются. В поведении Лёвки Морозова начали замечать какие-то странности. То он вдруг ни с того ни с сего начинал защищать Изольду Германовну, то Элеонору Аркадьевну. Поначалу все думали, что он просто-напросто притворяется, искусно играя роль. Но затем поняли, что он делает это взаправду. Всё чаще и чаще рядом с ним видели Ингу Акулову.

Софья Туманова первая поняла, что произошло. Она вошла в комнату к Ларину и Шубину. Ребята играли в шахматы — это было единственное, что было разрешено Шубину из дозволенных директрисой другим развлечений.

— А знаете, что я вам скажу? — округлив глаза, прошептала Туманова.

Ребята оторвались от фигур и посмотрели на Туманову. Та ещё больше округлила глаза, всплеснула руками.

— Что ты тянешь, Туманова, кота за хвост? Решила говорить, так говори.

Шубин занервничал. Он уже извёлся от сидения взаперти, от дурацкого домашнего ареста, и ему всё было интересно.

— Лёвка-то наш, ребята…

— Что Лёвка? Случилось что-то? — Ларин вскочил.

— Да нет, он влюбился.

— В тебя, что ли?

Туманова махнула рукой на Шубина, дескать, глупый ты, ничего не понимаешь, сидишь здесь в своей комнате и ничего не видишь.

— Он по-настоящему влюбился. Они шли по коридору, взявшись за руки, думали, что их никто не видит. А когда меня заметили, Лёвка покраснел.

— Ав кого он влюбился?

— В новенькую, в Ингу Акулову.

— Да брось ты, Туманова, ерунду городить! Какие девочки? Да он вас всех дурами считает.

— И меня, что ли? — разобиделась Софья.

— А чем ты лучше остальных? Разве что коса длинная. А если коса длинная, то ум короткий.

— Шубин, по-моему, на твоих мозгах сидение в комнате сказывается неблагоприятно. Ты бы книгу почитал какую-нибудь, что ли.

— Мне в библиотеку нельзя.

— Так мы тебе принесём! — предложил Ларин.

— Пожалуйста, про летучих мышей чего-нибудь подгони. Очень уж я их люблю.

Все трое засмеялись.

— А про монстров хочешь?

— Про тех, которые в кабинете директора собираются? А чего мне о них читать, я и так вижу, как они из вас дураков делают. Что вы думаете, они не видят, что вы притворяетесь?

— Видят они или нет, это дело десятое. Нам ситуацию спасать надо. И если такое с Лёвкой произошло, надо ограничить с ним общение. Конечно, жаль терять товарища, но это необходимо.

Туманова сделала задумчивое лицо, закатила глаза к потолку и мечтательно произнесла:

— Любовь — это святое. Это надолго, ребята. Если не навсегда!

Шубин захихикал:

— Вот директриса надолго — это уж точно. Хорошо, что я отсюда уезжаю. Мне уже всё это надоело.

— Погоди, Артём, всё образуется. Неужели ты не веришь?

Шубин покачал головой и передвинул слона:

— Тебе шах, Ларин, а через два хода мат.

— Это только в шахматах. А в жизни всё совсем по-другому.