— Это он к твоему приезду, с новосельем тебя поздравляет.

— А где книги, тетради?

— Всё будет, не волнуйся.

— Скажите, пожалуйста, а кто здесь ещё будет жить?

— Не торопи события, Артём здесь уже два года. Ты с ним познакомишься и, надеюсь, подружишься. Ну что, нравится?

— Да, — неопределённо ответил Ларин. — А на стены можно вешать картинки?

— Пожалуйста. Это твоё жилье, вы здесь хозяева.

Супруга директора школы оставила мальчика одного и сообщила, когда приходить на обед. В комнате было светло и уютно.

На тумбочку у кровати Ларин поставил маленькую шкатулку. Поднял крышку. Балерина завертелась, зазвучала музыка. Звуки наполнили комнату, они летали под странным потолком, и Петру показалось, что света в комнате стало больше.

Мальчик закрыл крышку, потом вышел из комнаты и медленно пошёл по узкому коридору. Затем он спустился вниз на улицу. Постояв немного на свежем воздухе, Пётр решил сходить к садовнику Захару. Дома того не оказалось, хотя дверь была открытой. Гурд лежал на крыльце, положив огромную голову на передние лапы.

— Привет, — сказал Ларин. — Гурд поднялся и лизнул шершавым языком детскую ладонь. — А где Захар?

«Придётся подождать. Наверное, он не обидится, если я посижу здесь немного», — подумал Пётр.

Он устроился в уголке дивана и неожиданно для самого себя уснул. Проснулся он от прикосновения руки. Захар в соломенной шляпе, белом балахоне и босиком стоял перед ним.

— Ой, извини. Я тут без разрешения вошёл и решил тебя подождать, а потом уснул.

— На здоровье. А я вот пчёл своих ходил смотреть. Мёда в этом году будет много. Если бы ты пришёл пораньше, я бы тебя взял с собой.

— Я не мог, я в свою комнату заселялся.

— Поздравляю. Теперь я к тебе в гости буду заходить.

— Пожалуйста, буду очень рад. Знаешь, Захар, комната какая-то удивительная, потолок вот такой, — мальчик сложил ладошки домиком. — Наталья Ивановна говорит, что это для того, чтобы энергия накапливалась. Прямо как на электростанции. Я даже к стенам боялся прикасаться, думал, искры полетят, как из розетки.

— Не волнуйся, током не ударит. Здесь о вашей безопасности думают день и ночь. А энергия всем вам ох как нужна будет.

— Зачем? — спросил Ларин.

— Ну как же! Неужели ты ещё не понял?

— Нет, — сказал Пётр.

— А вот скажи мне тогда, почему тебя в школу приняли?

— Я очень сильно просился.

— За это не берут, — усмехнулся Захар в пышные усы. — Ты что-то умеешь делать такое, чего другие не умеют. Может, ты монеты ко лбу приклеиваешь или утюг к груди?

— Монеты ко лбу, утюг… — прошептал мальчик, за стёклами очков его глаза широко открылись.

— Или, может, ты по углям умеешь ходить, ясное дело, раскалённым?

— Нет, не умею. Да и не пробовал никогда.

— А передвигать чего-нибудь взглядом пробовал?

— Например?

— Вот этот стакан, — Захар показал пальцем на гранёный стакан, до половины налитый водой.

— Сейчас попробую.

Ларин подошёл к столу, сжал пальцы в кулаки, сосредоточился, упёрся взглядом в стакан. Набрал полную грудь воздуха, задержал дыхание. Но сколько он ни старался, стакан оставался на месте.

— Эх, молодо-зелено! Смотри.