Захар склонил голову набок, стакан со скоростью улитки начал двигаться по столу. Вода подрагивала, на ней стали заметны даже маленькие волны.

— В этом вопросе я не большой спец, они все это умеют. Наши дети страницы перелистывают не пальцами, поэтому книги и тетради у них всегда чистые. Взглядом их переворачивают!

— Как это?

— Пётр, ты попал на Фабрику Волшебства.

— Чего-чего?

— Здесь учат волшебству.

Пётр подошёл к стакану, взял его, поднял, осмотрел дно. Затем присел на корточки и заглянул в столешницу. Захар рассмеялся.

— Думаешь, я тебе фокусы показываю? Здесь такого насмотришься и наслушаешься! Но зачем опережать события?

— А что ты ещё умеешь делать, Захар?

— Не много, — признался садовник. — Вот у меня в доме нет спичек. А знаешь почему? Да потому, что они мне не нужны. Я и без спичек могу газовую плиту зажечь, костёр без спичек разжигаю.

— Ия могу, — не без гордости сообщил Ларин. — Только для этого нужна увеличилка и чтобы солнце светило.

— Солнце не всегда бывает, ночью солнца нет. А теперь признавайся, что ты умеешь делать?

— Я вижу сквозь стены, — тихо сказал мальчик.

На лице Захара застыло изумление, губы зашевелились.

— Это редкий талант. По-моему, из учеников нашей школы им никто не наделён.

— Но у меня это нечасто случается, — признался Ларин.

— Ну вот и будешь развивать свои способности.

Как всякий мальчишка, увидев что-то необычное, Пётр Ларин захотел тоже научиться двигать предметы.

— Захар, а как ты стакан двигал?

— Мыслью, — ответил садовник.

— А я смогу?

— Если очень нужно, то можно, — прошептал Захар и подмигнул.

ГЛАВА 6

Странные одежды здесь носят. — Новый год случается и в сентябре. — Новые знакомства. — Когда очень хочешь кого-то увидеть, то немудрено и ошибиться. — Фенечка с янтарём возвращается к хозяйке. — Забытая дома фотография. — Не всё тайное становится явным. — Дышать тоже нужно уметь. — Хорошо, когда некогда себя жалеть. — Закрой глаза и увидишь то, о чём мечтаешь. — Купите вороне расчёску

Уже за день до начала занятий высокие кованые ворота были открыты настежь. Но никто не входил и никто не выходил через них.

Начинало смеркаться. Однако* сегодня эти сумерки не тревожили Петра, а наоборот, с каждой новой звездой, зажигающейся на небе, его охватывало радостное возбуждение, словно именно сейчас должно будет произойти что-то невероятное, праздничное.

Наталья Ивановна бесшумно вошла в комнату. Мальчик удивился: так могла входить в комнату лишь его мама, неслышно, словно ангел.

— Вставай быстрее, собирайся. А то самое интересное пропустишь.

— А что сейчас будет? — натягивая футболку, спросил Пётр.

— Илья Данилович — большой мастер устраивать всякие штуки. Думаю, тебе понравится.

На жене директора школы было платье из тёмно-вишнёвого бархата с белым кружевным воротником.

«Инфанта какая-то», — подумал мальчик, хотя значения этого слова не знал. Глядя на Преображенскую, он представил себе дам и кавалеров, танцующих на балу в старинном дворце, и слово это ему попадалось в книжках, где описывались всякие короли и придворные.

Он тут же вспомнил портреты, висевшие в доме директора школы: в тяжёлых дубовых рамах мужчины и женщины в дорогих одеждах. Сейчас такие не носят.