Капитан обнаружился здесь же, на краю обрыва. Он о чём-то беседовал с бородатым старшиной плотницкой артели. Заметив Петра, капитан кивнул своему собеседнику, похлопал его по плечу, и тот отправился на причал, на ходу засучивая рукава своей длинной домотканой рубахи.

— С добрым утром, капитан Раймонд, — сказал Пётр, когда капитан подошёл и остановился рядом, дымя своей неразлучной трубкой.

— Если оно доброе, — скептически заметил капитан.

Вид у него был усталый и озабоченный, глаза покраснели от бессонницы, а борода выглядела даже более взлохмаченной, чем обычно, — похоже, капитан всю ночь теребил и тормошил её, предаваясь мрачным раздумьям.

— Удивительное всё-таки место — Острова, — сказал Пётр. — Никогда бы не подумал, что всего за одну ночь можно отремонтировать такое покалеченное судно!

— Медленно, — поморщившись, сказал капитан, — слишком медленно. Мастера совершили настоящее чудо, но этого всё равно мало. Железные лохани морской гвардии могут передвигаться со страшной скоростью. Я ждал их появления всю ночь и продолжаю ждать с минуты на минуту. Я весь извёлся, Ларин Пётр. Уж скорей бы, что ли! Смерть не так страшна, как её ожидание.

— Тогда к чему этот ремонт? — спросил Пётр, заметив маляров, которые уже начали покрывать свежей небесно-голубой краской отремонтированные борта «Каракатицы». — К чему эти мачты, паруса, такелаж? Ведь вы всё равно ими не пользуетесь. Так зачем тратить драгоценное время, восстанавливая бесполезные украшения?

— Это не бесполезные украшения, — возразил капитан, — а неотъемлемая принадлежность судна. Без них корабль просто не сдвинется с места. Сюда, на Ремонтный, мы добрались с помощью Аварийного Заклинания. Это могучее заклинание, но оно действует недолго и полностью теряет силу, как только повреждённое судно причаливает к пирсу Ремонтного. Запомни, юнга, корабль — это живое существо, которое требует заботы, любви и уважения. Ты ведь тоже не обрадуешься, если тебя заставят разгуливать по улице голышом, правда? А если тебе при этом ещё и ноги оторвать, то ты никуда не сможешь пойти даже при очень большом желании. То же и с кораблём. Мачты и паруса — его ноги, краска — одежда, которая защищает его от непогоды и нескромных взглядов. Поэтому ни одно судно не уходит от причала Ремонтного, пока в его палубу не будет вбит последний гвоздь, а на борт не ляжет последний мазок краски.

— Понятно, — вздохнул Пётр. Он решил сменить тему и поинтересовался: — А это ничего, что паруса для «Каракатицы» шьют из китовых кож? Тот кит, который предупредил нас о приближении морских гвардейцев, был такой симпатичный…

— Это был синий кит, — ответил капитан. — Синие киты дружелюбны и, в отличие от остальных своих собратьев, наделены разумом. Они — мудрецы морских глубин, и убить одного из них — великий грех и тягчайшее преступление. Китобои охотятся на совсем других китов. Мы называем их китами за их огромные размеры, но чужеземец, о котором я тебе рассказывал, называл этих тварей акулами и поражался тому, какие они у нас громадные. Они действительно велики. Белый кит, о котором мы с тобой сейчас говорим, может запросто перекусить пополам небольшое судно. Зато у них дьявольски вкусная печень, очень прочная и красивая кожа, из которой шьют отменное платье, и чертовски крепкие зубы, идущие на изготовление различных орудий и украшений. Нам очень повезло, что до встречи с тобой мы заглянули в главный торговый порт гильдии Китобоев и загрузились их товаром. Иначе пришлось бы нам торчать здесь до тех пор, пока какое-нибудь случайное судно не доставило бы с Тубанги парусину. Впрочем, — снова помрачнев, добавил он, — это мало что меняет.