— Это мне кажется подходящим. Можно посмотреть?

— Конечно. Сейчас я возьму лупу, и мы с тобой порыщем в шкафу.

Смеясь, женщины направились в спальню.

— Нет, ты только посмотри на эту! — проговорил Нельсон, весь окутанный сигаретным дымом.

Майк даже не обернулся, так как это уже было пятидесятое восклицание такого рода: этому балбесу то и дело казалось, что он видит самое прекрасное в мире создание. Отхлебнув из своей уже третьей кружки пива за вечер, Майк наклонился к худощавому маленькому человечку.

— Я дождусь в этом столетии, чтобы ты рассказал мне, что тебе известно?

Голос его звучал раздраженно, и вообще он был настроен воинственно. В течение последних двух часов, пока он находился в этом низкопробном баре, Майк пытался подкупить, запугать, уговорить — все что угодно — этого старого алкоголика, чтобы выбить из него информацию. Но пока безрезультатно. У него стало складываться впечатление, что аноним, написавший тогда у Джубели ему записку, просто наврал, намекнув, что этот Нельсон что-то знает.

— Смотри, она теперь покупает сигареты, — воскликнул Нельсон, уставившись куда-то вправо.

Вынув очередную пятидесятидолларовую купюру, Майк передвинул ее по столу.

— Это последнее. Если ты ничего не скажешь после этого, я ухожу.

— Не горячись. Тебе что, трудно посидеть немного с дядей, у которого наступила черная полоса в жизни?

Нельсон относился к тем людям, у которых черная полоса началась прямо от рождения. Во всяком случае, сам он был в этом твердо уверен и считал, что если в детстве мать или еще кто-нибудь грубо с ним обходились, это даст ему теперь законный повод, чтобы страдать и заливать горе коктейлями в барах. Он был небольшого роста, худой, грязный, с лицом, как у ласки, и вел себя так, будто все ему были обязаны.

— Конечно, у тебя есть дела и поприятнее, чем торчать здесь с таким типом, как я. — Его голос был полон жалости к самому себе. — У тебя наверняка есть кто-то, кто тебя ждет дома.

Это был намек на то, что Нельсон совсем одинок, следовательно, несчастен и поэтому пьет и карманы его пусты.

— Это точно, есть такой человек, — проговорил Майк, думая о Саманте, о ее чистоте и порядочности. Как он хотел бы сейчас быть с ней. Джейн должна к этому времени уже управиться с квартирой, и Майку не терпелось продемонстрировать Саманте ее новые апартаменты, увидеть ее реакцию. Может, когда она осмотрит комнаты, она будет так счастлива, что бросится ему в объятия, он начнет ее целовать, а потом…

Нельсон щелкал пальцами перед носом Майка.

— Ты про меня забыл, парниша? Боже мой, кажется, она направляется сюда! Ты только посмотри. Высший класс! Такую фигурку я еще никогда не видел!

Был момент, когда Майку захотелось взглянуть на эту женщину, но комментарии его собеседника отбили всякую охоту.

— Может, кто из вас, мальчики, предложит даме прикурить, — раздался за плечом Майка низкий, звучный голос. Состроив гримасу, он взял спички и повернулся, чтобы дать женщине прикурить.

И буквально остолбенел. Невинная, безукоризненная, нежная Саманта предстала перед ним, одетая в красную блузку с таким вырезом, что почти вся грудь была оголена, а далее шла обтягивающая юбка, которая, как ему показалось, вовсе ничего не прикрывала, ни единого сантиметра ее длинных, стройных ног.

Когда она нагнулась над спичкой, он увидел глубокую, прелестную ложбинку между крупными, круглыми, великолепными грудями, которые так же, как и он, мог видеть сейчас любой проходимец в этом баре. Саманта положила свою руку на его, чтобы подвести кончик сигареты к горящей спичке. Прикурив, она выпрямилась, выставив вперед бедро, и кинула на Майка взгляд из-под длинных ресниц.

— Не возражаешь, если присяду?

Слишком занятый созерцанием Саманты, Майк совершенно забыл о горящей спичке; она догорела до кончиков пальцев, и он с проклятием отшвырнул ее.