Уже лучше, подумала Джинджер. Значит, она ему все-таки нравится, как бы бесцветно ни звучало это слово.

— Раз уж ты так оплакиваешь собственные поруганные честь и достоинство, могла бы и обо мне подумать!

— О тебе? — Она недоверчиво подняла на него взгляд и заставила себя усмехнуться. — А с какой стати мне тебя жалеть?

— Какими бы низменными мотивами я ни руководствовался, по твоему убеждению, когда занимался с тобой любовью, — продолжал он, и в голосе его зазвенела сталь, — ты тоже пыталась ловить рыбку в мутной воде!

Джинджер от удивления раскрыла рот.

— Ты явилась ко мне с разбитым сердцем… По крайней мере, твое самолюбие было уязвлено выходкой волокиты Колина. Сознательно или нет, но ты стремилась залечить раны, пустившись в загул с неотесанным деревенщиной-поденщиком.

— Перестань называть себя поденщиком! — Вот и все, что она сумела выдавить из себя, не в силах противостоять его безупречной логике. Доверь мужчине рассматривать ситуацию с точки зрения здравого смысла, и он придет к совершенно неверному выводу. Но разве может он угадать, как тяжело ей было уходить от него, ни разу не оглянувшись? Разумеется, она не собирается просвещать его о своих истинных чувствах. Необходимо сменить тему. Пусть себе остается в неведении. Джинджер показала на эскизы, которые во время их разговора упали на пол. — Ты, кажется, собирался дать мне работу? Так ты сказал моему отцу? Или это тоже его замысел?

— Нет, не его. — Он поднял эскизы с пола и снова сел на диван в опасной близости от нее.

— Твоя жалость мне не нужна, — сообщила Джинджер, прежде чем он завел покровительственную речь о том, что необходимо помогать друг другу. — Мне не слишком повезло в колледже, но тем не менее я все еще верю в то, что сумею найти себе занятие. Могу начать работать на кого-то, а там видно будет.

— Ты и будешь работать на кого-то. Ты будешь работать на меня.

— Я не нуждаюсь в твоей помощи.

— Конечно, кое-что придется переделать… Слезы, готовые в любой момент навернуться на глаза Джинджер, и возмущение его спокойствием потонули в припадке ярости. Он еще смеет критиковать ее работу!

— Что я должна переделать?

— Пожалуйста, не воспринимай мою критику как оскорбление. — Он перелистал наброски и протянул ей один.

Джинджер узнала план кухни и заметила: он кое-что изменил.

— Ты никогда не получишь работу, если будешь вскидываться всякий раз, когда твой работодатель не будет соглашаться с твоими идеями, — с усмешкой заметил он.

— Ты не мой работодатель!

— Обеденная зона в центре кухни мне не нужна. Она занимает слишком много места, а посуду поставить некуда.

Джинджер выхватила у него набросок и сказала:

— По одной стене у тебя стоят буфеты с посудой! — Она невольно усмехнулась. Он считает себя таким непогрешимым и вот, пожалуйста, не заметил такой важной детали! — А с другой стороны остается много пустого места, куда можно поставить высокие стулья. Если желаешь, завтракай за барной стойкой, если не тебе не нравится сидеть за старомодным столом. А у той стены можно поставить телевизор, чтобы не отрываться во время еды от любимой передачи.

Прежде чем она гордо отвернулась, он схватил другой набросок и обратил ее внимание на ряд стеллажей, которые она запланировала для спальни. Он задал ей массу бесполезных вопросов о длине, ширине и высоте и сообщил, что для работы ему остается мало места.

— В своей любимой комнате я собираюсь работать!

— Зачем устраивать рабочий кабинет дома, если у тебя есть офис в городе? — отрезала Джинджер.