|
- И какое совпадение, поистине счастливое совпадение! - снова заговорил нотариус. - Ведь как раз сегодня ему исполнилось двадцать восемь лет! Мне это особенно приятно! И я полагаю, мистер Гарленд, что нам с вами, уважаемый сэр, есть с чем поздравить друг друга. Старичок полностью согласился с мистером Уизерденом. В приемной, видимо, последовал новый обмен рукопожатиями, и когда он был закончен, старичок сказал, что хотя ему и не пристало говорить об этом, но ни один сын не приносил своим родителям большего утешения, чем Авель Гарленд. - Я и его матушка, сэр, ждали долгие годы, так как средства не позволяли нам сочетаться браком; и господь уже на склоне наших лет благословил нас единственным ребенком, который никогда не отказывал родителям в сыновней почтительности и любви. О, мы считаем себя большими счастливцами, сэр! - В чем не может быть никаких сомнений, - прочувственным голосом подхватил нотариус. - Всякий раз, как мне приходится созерцать такое счастье, я не перестаю оплакивать свою холостяцкую долю. Было время, сэр, когда одна молодая девица, отпрыск весьма почтенной фирмы, торгующей предметами мужского туалета... но я, кажется, расчувствовался. Чакстер, принесите бумаги мистера Авеля. - Видите ли, мистер Уизерден, - сказала старушка. - Авель воспитывался совсем по-другому, чем большинство юношей. Он всегда дорожил нашим обществом и всегда проводил время с нами. Авель не отлучался из дому ни на один день за всю свою жизнь. Ведь правда, голубчик? - Правда, душенька, - подтвердил старичок. - Если только не считать его поездки на побережье, в Маргет*, со школьным учителем мистером Томкинли. Они уехали в субботу и вернулись в понедельник, - но вы помните, душенька, сколько здоровья ему это стоило? - Потому что не привык к таким отлучкам, - сказала старушка. - Он там совсем истосковался без нас ни поговорить, ни душу отвести не с кем. - Совершенно верно, матушка, - снова послышался тот же тихий, тоненький голос. - Мне было так не по себе, так одиноко! Подумать только - ведь нас с вами разделяло море! Никогда не забуду, как я страдал, поняв, что между нами лежит море! - Что вполне понятно, - заметил нотариус. - Такие чувства делают честь натуре мистера Авеля, и вашей натуре, сударыня, и натуре его отца, и вообще человеческой натуре. И то же самое благородство души проявляется во всем его поведении, столь сдержанном и скромном. А сейчас, как вы изволите увидеть, я поставлю под этим документом свою подпись, которую засвидетельствует мистер Чакстер, затем прижму пальцем вот эту голубую облатку с зазубренными краями и произнесу внятным голосом - не пугайтесь, сударыня, так уж полагается, - что документ сей обладает законной силой. Мистер Авель распишется под другой облаткой, произнесет те же кабалистические слова, и на том дело и кончится. Ха-ха-ха! Видите, как все просто! Наступила короткая пауза, во время которой мистер Авель, вероятно, проделывал то, что от него требовалось, после чего снова произошел обмен рукопожатиями, послышалось шарканье ног, потом звон бокалов, - и все заговорили разом. |
