— Осторожно, — заботливо предостерег Егоров агента. — Сегодня в Каннах особенно много поросят. Возможны эксцессы.

— Доброе утро, — Анри протянул руку. Хотел объяснить Сергею Аркадьевичу, что поросята имеют отношение к сегодняшнему премьерному просмотру, но сообразил, что это растравит русскому коллеге недавнюю рану. И потому выкрутился: — С древних времен принято водить по каннским улицам молодых поросят, как символ невинности и весны…

— Хороший символ! — воскликнул Егоров. — Очень точный! А вот наша исконная матрешка — символ дружбы и бесконечности… Позвольте передать еще одну вам и одну вашему комиссару. В знак благодарности и респекта… Или, как говорят у нас в Петербурге, уважухи…

Тут Егоров извлек из пакета и протянул агенту Пересу две матрешки.

«Блин», — ругнулся Троицкий. На самом деле, он сказал другое слово, но на такую же букву.

— Спасибо, коллега из далекой родины, — растерялся Анри.

— Не за что! И вот ружье, вам спасибо. Хорошо стреляет! Рыбы в панике. Очень хорошее ружье! Возвращаю в целости и сохранности.

— Уже наохотились? — удивился агент.

Анри вообще не слишком понял смысл сегодняшней суетливой встречи, но у него самого было неотложное личное дело, а потому он не был склонен вникать в детали.

— Да, все великолепно.

— Можете еще у себя оставить. У нас рыбы много, всю не перебьете… К чему такая спешка?

— Есть дела посерьезнее, — Егоров сделал строгие глаза. — Поэтому и встречаемся здесь.

— Да, вы сказали, — напрягся Анри. — И что же?..

— Звонил Плахов из Петербурга. Получены новые сведения о Троицком. Очень для вас важные…

— Какие сведения? — удивился Анри.

Если честно, Троицкого из своей жизни он уже вычеркнул. Как и Плахова с этим вторым… Хамом-коротышкой. И с нетерпением ждал минуты, когда можно будет вычеркнуть последнего русского полицейского.

— Не сейчас, — перешел на шепот коллега. — Встретимся завтра в семь утра возле маяка. Сами все увидите.

— Почему завтра? — нахмурился Анри. Ему и самому было удобнее завтра, но…

— Я подробностей не знаю. У Троицкого назначена на это время серьезная встреча. Только бинокль захватите.

Егоров показал руками бинокль. Но не повертел сложенными в колечки пальцами на уровне глаз, как это сделал бы любой нормальный человек, а совершил обеими руками замысловатые пассы на уровне груди.

«Чего это он?» — нахмурился Серов.

«Объясняет, как матрешки работают, — буркнул Троицкий. — Мне объяснит сегодня».

Коллеги радостно переглянулись, будто спрашивая друг друга: не ослышались ли. Кажется, шеф решил действовать.

— Буду обязательно, — кивнул Перес. — Так что с ружьем? Оставить, может?..

Анри не хотелось мотаться сегодня с ружьем. Матрешки эти еще бессмысленные… Можно одну подарить Сусанне.

— Мерси, не надо, — твердо отказался Егоров. Анри пожал плечами.

Мимо промчались пять японских школьниц — каждая с парой поросят на поводке.

— Сюда, значит, рыба любая, а отсюда — вода пресная. Пей — не хочу. Хоть запейся!

Покоритель океанских просторов Пастухов с гордостью продемонстрировал телеведущему Сергею Шалашову собственноручно изготовленный прибор. Оператор, сам большой любитель технических новинок, снимал агрегат с живым интересом. Но Шалашову прибор не глянулся.