Кто тогда бежал последним? Я.

Кто дверь закрыл, точнее, в спешке просто захлопнул? Тоже я.

А кто должен помнить, что в наших квартирах замки не закрываются сами, без ключа? Я, я, натюрлих.

Значит, дверь, стоящая не запертой уже вторые сутки, – моя вина. А из этого промежуточного умозаключения вытекало еще одно: мне и разбираться, все ли в квартире в порядке.

Тем не менее я проявила осторожность и сразу за порогом, ни к чему в чужом жилье не прикасаясь, надела извлеченные из сумки одноразовые перчатки. Как знала, что еще понадобятся!

Хлипкие прозрачные перчатки, будто вырезанные из полиэтиленовых пакетиков, были выданы нам с мужем в кафе вместе с заказом – приличной горкой жареной корюшки. Хотя она, если честно, и в подметки не годится черноморской барабульке, когда в Питере идет корюшка, невозможно не пойти ей навстречу. Но есть такую рыбку в перчатках – все равно что терзать шашлык с костра серебряными приборами: если не гнусное извращение, то как минимум вопиющий стилистический диссонанс. Мы не стали пользоваться перчатками, я рачительно прибрала их в сумку, и вот теперь они мне пригодились.

А чтобы бестолковые перчатки-мешочки не соскользнули с моих шаловливых ручек, я закрепила их на запястьях обыкновенными резиночками для волос. Эти нехитрые аксессуары всегда при мне, без них в городе на Неве в ветреную погоду (то есть всегда) не обойтись. Все прочие прически, кроме «конского хвоста», обрекают женщину с длинными светлыми волосами на незавидную роль гибрида потрепанного просяного веника и распушившегося одуванчика.

Экипировкой я занималась в прихожей, прикрыв за собой входную дверь и трижды повернув собачку замка. При этом благоразумно помалкивала, «Кто, кто в теремочке живет?» и «Ау, есть тут кто‑нибудь живой?» не кричала. Тихо пошуршала полиэтиленом, пошаркала подошвами о придверный коврик и пошла, как пресловутый следопыт Натаниэль Бампи, стреляя, в отличие от него, исключительно глазами.

В квартире было пусто. То есть при первом быстром обходе я никого нигде не увидела, поэтому обошла все помещения еще раз, уже более внимательно рассматривая обстановку.

Она была абсолютно безликой – «однушка» с типичной планировкой и убогим ремонтом от застройщика. С меблировкой хозяин тоже не заморачивался, купил все самое дешевое, явно изначально намереваясь квартиру сдавать.

Наверное, если бы ее снимала девочка, она бы непременно добавила к скудному интерьеру что‑то от себя, хотя бы мелочи – постеры, фото в рамочках, вазочки, горшки с цветами, половичок… Парень же не заморачивался дизайном и ограничивал процесс создания уюта разбрасыванием носильных вещей и мелкого мусора.

Это по-своему работало: яркие пятна двух разноцветных рубашек очень оживили унылый коричневый диван, а мячики скатанных в клубки носков – блеклый ламинат. На пустом подоконнике горделиво высилась большая кружка с хулиганской надписью. Ярко-желтая, снаружи она должна была смотреться как маяк, хотя увидеть ее на высоте восьмого этажа могли разве что вороны и чайки…

Тут в моей голове стремительно пролетела и моментально исчезла какая‑то интересная мысль, а за ней уже степенно выплыла другая, несомненно, важная: надо показать Боре с Джулей окна этой квартиры и попросить взглянуть на них ночью. Фабержата живут в доме напротив и увидят, если в окнах съемного жилища неуловимого Олега зажжется свет.

Хотя в это время года в наших широтах долго не темнеет, можно до позднего вечера обходиться без электрического освещения. Эх, не получится передоверить миссию подстеречь Олега Фабержатам, опять все самой, самой…

Хотя…

У меня возникла еще одна идея.

Я вытянула из кармана смартфон и стала фотографировать все вокруг, включая содержимое шкафа и ящиков стола, которые, кстати, уже были выдвинуты.