– Слушай мою версию. – Подруга возбужденно поерзала, глянула на медитирующую тетю сбоку, воркующих голубков впереди и оживленно зашептала: – Виктор нарочно завел Олега в эту глухомань, увлек к озеру, и там они расслаблялись у костра, пока Олег не потерял бдительность. И тогда Виктор его убил!

– А…

– Только не спрашивай, почему и зачем он его убил, это я еще не придумала. Спроси лучше как.

– И как же?

– Сбросил со скалы на берег, конечно! Потом вернулся к машине, дал деду денег, чтобы тот ушел, а ночью потихоньку перегнал свой «Хундай» ближе к озеру, притащил туда же труп, сунул его в багажник и вернулся на место, где парковался раньше.

– Зачем?! С трупом‑то в багажнике!

– Затем, что дед – сборщик подати навел его на мысль. Виктор сам плеснул масла под колесо, имитируя происки деревенских, и вызвал эвакуатор, чтобы не ехать в машине с трупом. Это же риск, понимаешь? Его могли остановить на дороге, проверить. А заглядывать в багажник машины, которую везет эвакуатор, никому и в голову не придет. Логично же? – Она вопросительно поморгала мне, не дождалась ответа и сама сказала: – Логично. Итак, в пятницу наш Олег вернулся в город уже в виде трупа. Виктор затащил тело в заброшенное здание, оставил там рюкзак Олега, а самого его вечером, в сумерках, снова сбросил вниз, но уже не со скалы, а с десятого этажа. Гениально, я считаю. Экспертиза подтвердит, что смерть наступила в результате падения с высоты.

– Экспертизе нечего изучать, тело пропало, – напомнила я.

– Не спрашивай меня, почему и куда, это я тоже еще не придумала. Но наверняка какое‑то объяснение есть.

– Предположим. Но человек, упавший с десятого этажа, был не в голубом худи и джинсах, а в бежевом спортивном костюме – как ты объяснишь это?

– Элементарно, Ватсон! Голубые одежды Олега порвались, когда Виктор тащил его тело к машине. Эти повреждения нельзя было бы объяснить падением с десятого этажа, поэтому убийца переодел труп.

Я задумалась.

– Согласись, моя версия многое объясняет, – поднажала подруга. Ей очень хотелось, чтобы я признала ее правоту. – Например, то, почему этот противный Виктор не захотел общаться ни с нами, ни с полицией. Ему есть что скрывать!

– А он противный?

Поскольку сама я пресловутого Виктора не видела, приходилось полагаться на чужое мнение.

– Ну, скажем так, не образец аккуратности. Лицо в щетине, волосы отросшие, немытые, толстовка стирки просит… Кстати, терракотового цвета! Дед сказал – красная, но что он понимает в трендовых оттенках…

– А как в эту концепцию вписывается записка самоубийцы? Напомню, она появилась уже после полета тела из заброшки.

– Записку написал Виктор, – уверенно заявила Ирка. – Не сообразил сделать это вовремя, в пятницу, но наверстал упущенное позже. Наверняка забрал ключи из рюкзака Олега.

– Тогда графологическая экспертиза установит, что записку написал не Олег.

– Да? И как она это установит? Для экспертизы нужны рукописные тексты – образцы почерка, а разве нынешняя молодежь хоть что‑то пишет от руки? Не думаю, что возможно найти школьные тетрадки Олега, – парировала подруга.

– Вот тут ты, пожалуй, права, – признала я.

– И вот тут, и вон там – кругом права! – не усомнилась подруга. – Осталось закрыть одно белое пятно – мотив убийцы. Я думаю, у него с жертвой были общие наркодилерские делишки и они что‑то не поделили, но это пока только предположение.

– Нужно побольше узнать об этих парнях, – повторила я мысль, что уже посещала меня ранее.