|
Ты ему об исчадиях Стужи, вечном холоде и боевых чарах толкуешь, а он по сторонам оглядывается – тепло, светло, бабочки порхают – и как-то сразу перестает во всю эту чертовщину верить. То ли дело зимой! Попробуй не поверь, когда третий день в тайге без огня кукуешь… – Ну вот! – сбил меня с мысли Алексей. – Говорю же: фантастика! – А с другой стороны, – припомнил я суть спора, – слово «глобализация» тебе о чем-нибудь говорит? В следующий раз пустые банки из-под пива сразу не выкидывай, обрати внимание, за сколько тысяч километров его от места употребления изготовили. А в некото-рые, прикинь, еще и капсулы с углекислым газом запихивают, чтоб, значит, пена как у раз-ливного была. «Драфт» называется. – Извращенцы. – Не скажи. «Гиннесc» баночный, конечно, не ахти, но тот же «Мерфис» весьма и весьма. А кремовый стаут от «Сант Петерс» так и вовсе крут. Это как с «Хеннесси»: марка известная, а коньяк так себе. Но вот от разливного «Гиннесcа» я бы сейчас не отказался… – Какие проблемы? – удивился Шаров. – Поехали в кабак! – Ну ты сам подумай, – вздохнул я, – вот выбрались мы в Сочи… – Мы сейчас между Сочи и Адлером, так-то. – Не суть. Выбрались мы, значит, на море в кои-то веки и будем по барам зависать? В чем прикол? Леха поднял стаканчик, глянул на меня через янтарного цвета напиток и резонно заме-тил: – Это тебя здешнее пиво не устраивает, разве нет? – Пиво не устраивает меня, а в кабак ты намылился. Странно, не находишь? И чего не хватает? Парень сделал длинный глоток, тяжело вздохнул и сознался: – Женского общества мне не хватает. – Да ну? – усмехнулся я и демонстративно обвел пляж рукой. – В чем проблема-то? Иди и знакомься! – Иди и знакомься? Вот так запросто, да? – возмутился парень. – Сань, ты забыл, где мы находимся? – А чем тебя пляж санатория Министерства обороны как место знакомства не устраи-вает? – Издеваешься? – округлил глаза Леха. – Хочешь, чтобы какой-нибудь майор мне сго-ряча хозяйство открутил? – Майоры, они такие… – хохотнул я, и не думая спорить. Крыть действительно было нечем: юные красавицы здесь находились под неусыпным присмотром мам, симпатичные мамы – под приглядом пап, а в разряд одиноких отдыхаю-щих попадали исключительно дамы предпенсионного возраста. – Чё ты лыбишься? – возмутился парень. – Блин, с тобой и в кабаке ни с кем толком не познакомишься! Можно и не подходить, так и так отошьют! От тебя даже фанатки «Суме-рек» шарахаются! Они-то, дуры, телевизора насмотревшись, о гламурных вампирчиках меч-тают, а тут – оба-на! – натуральный упырь и разрыв шаблона! Лысый, да еще и бледный как смерть! – Знаешь, Леха, вот чья бы корова мычала, – выразительно глянул я на приятеля и по-тер правое предплечье, на котором лишь благодаря свежему загару бесцветно-белыми ли-ниями выделялись замысловатые символы: выгоревшие, блеклые, непонятные. То ли татуи-ровки, то ли шрамы – так сразу и не разобрать. На самом деле всего понемногу. – У меня наколки армейские. Здесь с такими, считай, половина, – поморщился парень, который лишь благодаря содействию моих нынешних работодателей из своего пятнадцати-летнего срока отмотал всего три года. – И хватит зубы заговаривать! Едем в кабак? – Нет, сидим, морем любуемся. – Блин, мы им уже вторую неделю любуемся! Оно у меня в печенках уже! – не выдер-жал Алексей. – А еще три месяца впереди! И что, каждый день на этот пляж таскаться бу-дем? – А почему бы и нет? Мне здесь нравится. |
