|
Нет, самочув-ствие не беспокоило, просто того и гляди простыну и насморк подхвачу. Двигаясь по аллее, я обогнул безлюдный стадион и стал забирать правее, рассчитывая вскоре выйти к границе свертка, но порожденное магией пространство все тянулось и тяну-лось, не желая выпускать из своих промозглых объятий. Иду, иду, иду, а кругом лес, лес и лес. Да что за напасть? Но тут деревья наконец расступились, и меж кустов замаячила дорога, по неровному асфальту которой шуршал мелкий противный дождик. Все еще сверток! Начиная испытывать нешуточное беспокойство, я перебежал через проезжую часть и по узенькой, заросшей травой тропинке углубился в густые заросли. Углубился – и вскоре начало казаться, будто во всем мире остались лишь тихий шелест дождя по листве, мое не-ровное дыхание да шлепанье подошв, и настроение испортилось окончательно. Иду, иду – а ничего. Ничегошеньки… Выругавшись, я перешел на бег и какое-то время спустя выскочил из кустов на берег реки. Огляделся – кругом деревья и туман, – и поспешил к пешеходному мостику, натяну-тому над водой чуть выше по течению небольшого заросшего деревьями островка. По раскачивавшимся из стороны в сторону доскам я перескочил реку и, ежась от хо-лодного ветра, затрусил по пустырю. Сбившееся дыхание понемногу пришло в норму, а ко-гда впереди показался глубокий котлован с темными лужами на дне, отступило и беспокой-ство. Теперь понятно, где я. Или точнее сказать – когда? Очень интересно. Я огляделся и скорее угадал, нежели увидел в густой стене тумана силуэты много-этажных домов. Направился туда в обход котлована и вскоре понял, что никакой это не ту-ман, а муть сливавшегося с реальностью магического пространства. С ходу вломился в нее – и граница свертка выгнулась, а потом прорвалась и выплюну-ла меня из осени прямиком в лето. Я врезался в железное ограждение сквера, разбитого на месте того самого пустыря, затряс отбитой рукой и с облегчением выругался. Выбрался, мать вашу! Выбрался! Сразу накатила расслабленность, и сил хватило лишь на то, чтобы доплестись до бли-жайшей лавочки и повалиться на нее. Захваченные из свертка крупицы магической энергии под напором тепла стремительно истаивали, но сейчас это нисколько не волновало. Было хорошо. Солнышко светит, футболка подсыхает. Голову, правда, опять ломить начало, но тут уж ничего не попишешь. Нет в жизни совершенства. Переведя дух и согревшись, я нехотя поднялся на ноги и зашагал по пешеходной до-рожке мимо элитной высотки, нарядной заплаткой выбивавшейся из общей серости панель-ных многоэтажек. Зависшее над головой солнце вскоре обсушило и согрело, но зато и слепило глаза так, что просто караул. С темными же очками приключилась история наподобие сказки про Ко-щея Бессмертного: сами они в футляре, футляр в рюкзаке, рюкзак во внедорожнике, а вне-дорожник непонятно где, потому как Виталий мог уже забрать его со стоянки, а мог еще дотуда по причине бодуна и не добраться. Ладно, переживу как-нибудь… Минут через пять я свернул на упиравшуюся в речку улицу Гвардейцев, а после пере-крестка с Пилотов вновь решил приобщиться к благам цивилизации в виде общественного транспорта. Вот только внутри все будто зудело, и стоять в ожидании троллейбуса или мар-шрутки было просто невмоготу, поэтому после недолгих колебаний я на это дело плюнул и отправился в горку пешком. А когда прошел общаги и миновал пару воткнутых у дороги торговых центров, футболка вновь промокла, только теперь уже от пота. Духота, дышать нечем, кругом раскаленный асфальт. Как здесь добрым словом не вспомнить расположенный в сибирской тайге учебный центр? Да – медвежий угол, да – у черта на куличках, но какой там воздух! Чистый санаторий! Тут сзади к остановке подъехал старенький троллейбус, я оживился и поспешил к с лязгом распахнувшимся дверям. Но только добежал до газетного киоска, как со спины вдруг повеяло слишком уж прохладным по летнему времени ветерком. |
