|
– Урод! – выругалась Зимина. – На улице покурить не может! Я поймал ее раздосадованный взгляд – мол, а ты чего стоял? – подошел к лифту и, уперев пальцы, с натугой раздвинул створки. Гул мотора тотчас стих, а вставленная в щель пятирублевая монета заблокировала двери окончательно. – Как так? – удивилась Зимина. – Ловкость рук и никакого мошенничества, – усмехнулся я. В детстве так частенько развлекались. Повезло, что автоматику лифта до сих пор на современную не заменили. – Ну идем? – А с ним что будет? – Ничего с ним не будет. Посидит полчасика в тишине, о своем поведении подумает. – Не надо. Я выдернул монету – лифт вновь загудел, – и потянул девушку к лестнице: – Пошли, меня от табачного дыма вывернет. – А когда спустились на первый этаж, уточнил: – Ты на машине? – Зачем? Здесь идти пять минут от силы. – Понятно. – Я придержал подъездную дверь и выпустил Алену во двор. – А вот ска-жи, ты о Кристине заботишься, а у самой проблем не будет? – У меня? – удивилась Зимина и покрутила охватывавшее загорелый палец обручаль-ное кольцо. – Нет, не будет. – Точно? – Мы не живем вместе. Просто не разводимся, потому что так удобней. – Как скажешь. – Лезть в чужую жизнь не хотелось. – Ты идешь? – поторопила меня Алена. – Нет, пожалуй, – покачал я головой. – Мне с утра в институте делать нечего. Пусть Виталий на квартиру заедет, как с маршрутом определитесь. – Хорошо, передам Владимиру Николаевичу. – Зимина чмокнула меня в щеку и заша-гала к проспекту Революции. – Увидимся! – Увидимся! Полюбовавшись стройной девичьей фигуркой, я зашел в пристроенный к дому магазин сети «Бульвар», и не успели еще стеклянные двери бесшумно закрыться за спиной, как по спине и ногам потянуло ледяной свежестью. Будто где-то поблизости окно в Приграничье распахнулось… Что? Прямо здесь?! Я стремительно крутнулся на месте и только тогда сообразил, что всполошился из-за банального кондиционера. Сильно дует, зараза… Посмеиваясь над собой, я побродил меж рядов с минералкой и соками, неожиданно понял, что ничего этого не хочу, и отправился на поиски холодильника с молочными про-дуктами. Там взял пару бутылочек «Актуали», расплатился за них на кассе и без какой-либо спешки зашагал вдоль улицы. На ходу свернул пробку, хлебнул смеси сока и молочной сы-воротки, и по телу немедленно заструилась живительная прохлада. То, что доктор прописал! Опустевшая бутылочка отправилась в урну; вторая порция закрепила результат, и мир вновь начал расцветать яркими красками. Ненавижу похмелье. Просто ненавижу. Я глянул на часы – половина девятого, – вспомнил про требование Прокофьева зайти к нему с утра и только рукой махнул. Перебьется. С безопасниками, конечно, лучше не ссо-риться, но – перебьется. Не до него сейчас. Вчера так замечательно в бубен дал, что могу и до обеда не оклематься. Мне бы поле-жать сейчас, а не бумажной волокитой заниматься. Впереди показался остановочный комплекс, но при одной лишь мысли о поездке в пе-реполненном общественном транспорте к горлу вновь подкатила тошнота. Все толкаются, воняют, дышать нечем – не хочу. Пройдусь пару остановок для начала, а там видно будет. И я пошел. На следующем перекрестке вспомнил о мобильнике и полез проверить пропущенные вызовы, но таковых, к моему облегчению, не оказалось. А потом как-то враз накатило ощущение смутно знакомой неправильности. Что-то было не так. Не здесь, не на дороге, но где-то совсем рядом. Очередной сверток? Похоже на то. Уйдя с проезжей части на тротуар, я внимательно огляделся, но не почувствовал ниче-го необычного. |
