Эдвард всполошился.

— Первая, ты ведь все еще недостаточно здорова для длительных прогулок. Отпускать тебя…

Вероятнее всего, он желал сказать «одну», но ему удалось вовремя смолкнуть. Потому что воспитанные молодые леди, разумеется, нигде одни не ходят, только в сопровождении хотя бы слуг. Прогулки в одиночестве для Евы Дарроу — совершенно невозможно. И Де Ла Серта точно не нужно знать о том, что я могу где-то бродить безо всякого сопровождения.

— Что со мной может случиться у тети? — пожала плечами я, чувствуя, как сил у меня прибавляется от одной мысли о возвращении в табор.

Взгляд брата выражал «все, что угодно», но Второй, разумеется, промолчал, не желая раскрывать мою тайну перед чужаками. К тому же вряд ли мне следует напоминать Эдварду, что ничто на улицах столицы не может по-настоящему мне угрожать. Уж кто-кто, а я отпор дать была готова всегда.

— Ты хотя бы можешь пообещать мне, что будешь осторожна? — взмолился Эдвард, беря меня за руку.

Оба Де Ла Серта выглядели на редкость изумленными. Разумеется, им было невдомек, почему обычный визит к родственнице вызывает столько эмоций в душе моего близнеца. Им и в голову не могло прийти, что леди Ева Дарроу переоденется в цыганское платье и уже в облике Чергэн пойдет прямиком в табор.

Спустя два часа цыганка Чергэн вышагивала по столичным мостовым, шурша длинными цветастыми юбками, звеня бесконечными ожерельями и браслетами и стреляя по сторонам черными глазами. Добропорядочные горожанки привычно прятали за юбки детей, явно желая скрыть их от моих глаз. Конечно, вот идет рома, или сглазит драгоценное дитя или вовсе украдет, чтобы он нищенствовал вместе с ней по дорогам Альбина. К цыганам всегда относились с предубеждением, но благодаря незримому вмешательству моего отца в столице рома не подвергались гонениям и полицейские не пытались любое преступление повесить именно на рома. И все равно в облике цыганки я предпочитала не задерживаться рядом с торговцами или богато одетыми леди или джентльменами. Во избежание. Потому что цыганка.

Меня словно магнитом тянуло к стоянке табора рядом с торговым кварталом, сердце пело от радости и предвкушения свободы и счастья, ноги готовы были пуститься в пляс в любой момент.

Как можно сравнить танцы под цыганскую гитару, под пенье моих братьев и сестер из табора с расшаркиваниями на балу со всевозможными светскими повесами, которые, глядя мне в глаза, про себя перечисляют список приданого, которое щедро отсыплет мой отец тому, кто станет моим мужем.

— Эй, красавица, — окликнул меня до ужаса знакомый голос. Слишком знакомый.

Но скажите на милость, как? Как Де Ла Серта оказался на моем пути? Я ведь точно оставляла его в собственном доме под присмотром Второго.

Вот уж точно злой рок.

Я оглянулась. Не только старший Де Ла Серта, но еще и Теодоро. Вот же незадача.

Разумеется, я собиралась игнорировать Мануэля, учитывая его последний разговор с Чергэн. Мне однозначно не стоило разговаривать с иберийцем, так что для надежности я прибавила шаг, чтобы до меня точно не удалось добраться.

К несчастью, Мануэль Де Ла Серта и его брат решили, как всегда, проявить настойчивость и поспешили следом за мной. Заодно я выяснила, что не иначе как чудом иберийцы начали разбираться в закоулках столицы не хуже меня, и в итоге молодым людям удалось зажать меня с двух сторон: Мануэль выскочил спереди, а Теодоро оказался сзади. Выглядели эти двое как чрезвычайно довольные собой охотничьи псы, загнавшие, наконец, лисицу.

— Ну куда же ты, красавица? — вполне дружелюбно поинтересовался старший Де Ла Серта, улыбаясь до ушей. Очевидно, собой он был весьма доволен.

Не знаю, чего ожидали от меня джентльмены, но я решила не облегчать задачу Де Ла Серта, не произнося ни единого слова.