— Да второй день, хозяйка, — ответила горничная безо всякого волнения.

Она, очевидно, не видела в чужаках большой беды, пока они не вломились в дом. Невероятно практичная особа моя служанка.

— Вчера еще думала, померещилась, а сегодня уже точно ясно — по вашу душу явились. Ведьме старой вы жить спокойно не даете. И если она прознает про ребеночка — выйдет совсем худо.

Я кивнула.

— Поэтому о моем положении не должна знать ни одна душа, — произнесла я и на всякий случай уточнила. — Ни живая, ни мертвая.

Горничная кивнула.

— Да уж понятно, хозяйка, — ответила Шарлотта. — И я за домом присматриваю, как хозяин велел. Все славно сложится, хозяин сильный колдун, он с ведьмой сладит.

Интересно, когда-нибудь моя горничная перестанет говорить, как дитя улиц? Что — то мне подсказывало, что нет… Впрочем, если она и дальше останется такой же полезной, как сейчас, то, думаю, мне не оставит особого труда простить Шарлотте явный недостаток манер.

К ужину спустились все, внезапно даже мисс Оуэн решила забыть о своем постоянном «нездоровье».

— Рада, что вы поправились, Эбигэйл, — с улыбкой кивнула я подруге и заняла свое место за столом. Высказывать ей хоть какое — то неудовольствие из-за дурного поведения в последние дни показалось излишним. Сейчас, когда мой муж отсутствовал, мне не хотелось еще больше нагнетать и без того напряженную обстановку.

Подруга посмотрела на меня как-то потерянно.

— Мне стоит попросить прощения у вас всех, Кэтрин, Роберт, Чарльз. Я вела себя в высшей мере эгоистично, упиваясь собственным горестями, — пробормотала она, и потупилась, не имея, вероятно, душевных сил посмотреть нам в глаза.

— Мы все понимаем твои чувства, дорогая, — мягко обратился к сестре мистер Оуэн, кажется, обрадованный тем, что Эбигэйл решила повиниться. — И все мы пытаемся помочь тебе в меру наших сил. Однако никто не равен по силам Создателю, Эбби. И никто не может противостоять воле дяди Николаса.

Подруга еле слышно всхлипнула, но не стала вновь заводить разговор о своей любви к мистеру Грею. У нас появилась надежда на избавление от страданий мисс Оуэн хотя бы ненадолго.

— Какие вести о дяде, дорогая Кэтрин? — спросила у меня Эбигэйл, всем видом своим выражая смирение и раскаяние.

Я пожала плечами.

— Послания его милости скупы на подробности, мне известно лишь то, что он все ещё жив.

Эбби не знала о большей части истории с Тшилабой и леди Уайтберри. Муж не пожелал рассказывать подобное любимой племяннице, опасаясь, что она не вынесет всех ужасов, выпавших на долю нашей семьи. Я поддерживала супруга в этом мнении, как и мистер Уиллоби и мистер Оуэн. Молодые люди же знали все. Разве что о беременности я продолжала молчать.

— Дядя сумеет справиться со всеми затруднениями, Кэтрин, иначе бы он не был лордом Дарроу, перед которым все трепещут, — мягко произнес мистер Уиллоби с абсолютной уверенностью в правдивости собственных слов.

Легко ему говорить, право слово, ведь не ему довелось видеть, как Тшилаба едва не сломила своего внука, настолько велика оказалась ее колдовская сила. Разумеется, ничего этого я не сказала, согласившись, что его милость способен справиться, с чем угодно.

Ночью сон ко мне не шел. Я металась на постели, пытаясь найти хоть какое-то успокоение от тяжелых дум. Но все не удавалось. Тревога снедала мою душу, наполняла ее беспричинной тоской. Вдруг зеркало, которое я перестала завешивать на ночь, замерцало. Я потянулась за освященным распятием из железа, которое специально для меня заказал лорд Дарроу. С этим предметом я не расставалась никогда.

— Успокойтесь, Кэтрин, я пришел исключительно с миром, — раздался в комнате голос шута Благой королевы фэйри.