— С вами все будет в порядке? — осторожно спросила я у мужчины.

Тот несколько секунд медлил с ответом.

— Я приложу для этого все усилия. В конце концов, умереть на собственной помолвке — это, право слово, словно эпизод из романа. Не выношу романов.

Что же, если лорд Дарроу проявляет чувство юмора, то, вероятно, не все потеряно.

— Я тоже не люблю их, — тихо отозвалась я и начала про себя истово молиться Создателю, Пресвятой Деве и всем святым, которых удалось вспомнить.

Мы шли по саду, и мне мерещилась тень мисс Маргарет Дрэйк за каждым кустом. Сердце билось как сумасшедшее, кровь стучала в висках. Было так страшно, что даже дышать полной грудью не удавалось. Но следовало не подавать вида, чтобы не взваливать на плечи лорда Дарроу ещё и эту ношу. Я должна была оставаться сильной и смелой.

Когда мы дошли до небольшого пруда, который мы с Эдвардом называли в детстве не иначе как ведьминым, лорд замер на месте и принялся озираться, словно бы почувствовал чье-то присутствие.

Хотелось спросить его, что же происходит, но я не решилась отвлекать в тот момент, когда нам обоим грозила смертельная опасность.

— А ты смел, гаджо, — прозвучал в тишине сада хриплый голос ведьмы.

С каким же отвращением произносила Тшилаба слово «гаджо». Шанта никогда не говорила так со своим родовитым родственником, пусть и давала понять, что он все-таки чужой для цыганского племени.

— И ты, как я вижу, потеряла всякий страх, — отозвался с холодным спокойствием лорд Дарроу, отпуская мою руку и ненавязчиво подталкивая в сторону склонившегося над водой дерева. Я понятливо укрылась за ним, не желая становиться легкой мишенью для ведьмы.

Оставшись без груза на руках, его милость стал напоминать кота перед прыжком. Если бы у лорда Дарроу имелся хвост, то он бы уже принялся хлестать им себя по богам.

— Тебе не одолеть меня, — рассмеялась шувани и вышла из тени деревьев. Уже появившаяся на небе луна осветила хрупкую девичью фигурку… и жуткую, пугающую улыбку старой ведьмы на хорошеньком личике.

Лорд стоял, непоколебимый как скала.

— Пусть твой отец и украл нашу кровь, которая разбавила ту воду, что течет в твоих жилах, ты не в силах превзойти истинную рома!

Голос колдуньи звенел как набат.

— Как ты можешь звать себя рома? — со смешком спросил мужчина у ведьмы. — Ты ведь просто паразит. Паразит, захвативший чужое тело. Пусть я и не сумел освоить искусство своей матери, как ни пытался, но зато успел узнать, что сотворенное тобой противоречит даже вашим, цыганским законам!

Я вжалась в ствол дерева и старалась как можно меньше двигаться… Только бы не привлечь внимания шувани к себе. Ведьма знала, что я здесь, знала… Но пока ей куда интересней было вести беседу с лордом Дарроу.

— Месть меня оправдает! — воскликнула Тшилаба и выбросила вперед руку атакующей змеей.

Время разговор окончено, пришло время для боя… Молнии не били, ветер не ревел… Словом, не происходило ничего странного, из чего можно было решить, что два колдуна сражаются. Однако словно каменная плита давила на мою грудь, до боли, до удушья…

Они бились, эти два необыкновенных человека, вот только я не могла ничего заметить, обычная, бездарная и совершенно бесполезная…

А потом его милость начал проигрывать.

Я поняла это по тому, как тяжело он задышал, как задрожали его руки… Тшилаба же словно чувствовала прилив сил. С каким же торжеством она смеялась, видя, как медленно отступает ее родной внук, которого она желала убить.

Лорд Дарроу пошатнулся и с явным трудом удержался на ногах.

Мое сердце пропустило удар. Шар внезапно исчез из рук.

Не знаю, что подтолкнуло меня в тот момент, какая сила заставила выйти из ненадежного укрытия, но я бросилась к мужчине, обхватила его сзади руками и застыла так.