– Боюсь, что мне придется сделаться сегодня дурным вестником, госпожа, – мягко проговорил он. – Земля очень серьезно больна.

Харамис нахмурилась и попыталась сесть, но безуспешно.

– Я чувствовала серию землетрясений, – произнесла она. – А что еще случилось?

– В Золотой Топи изменились очертания берегов и водного пространства, – сказала Майкайла, – и высота различных участков земли. В озере Вум появился какой‑то яд, убивающий рыбу и местное население – даже людей.

– Увы, – произнесла Харамис, – вот до чего дожила! У меня уже нет силы ни вылечить свою страну, ни защитить ее.

– В таком случае вам придется позволить, чтобы это сделали они, – твердым голосом произнес оддлинг.

Харамис ответила таким взглядом, будто ее старый друг выжил из ума:

– Узун, да это же дети!

– Они всего на год с небольшим младше, чем были вы, когда сделались Великой Волшебницей. К тому же мы оба – вы и я – все это время обучали их. Пожалуй, ни один из них не справился бы с таким делом в одиночку, но вдвоем они смогут устранить по крайней мере самые опасные перемены – в этом я не сомневаюсь. А я буду помогать советом – с вашего разрешения, госпожа.

Последнюю фразу Узун произнес не так, как если бы действительно просил разрешения у Харамис, а та явно устала и сделалась слишком слаба от болезни, чтобы спорить.

– Ну что ж, поступай как знаешь. Так или иначе, ты все равно делал всегда по‑своему, – добавила она ворчливо.

– Благодарю вас, госпожа. – Узун нагнулся, поцеловал ей руку, а затем потащил Майкайлу с Файолоном прочь из комнаты. Войдя в кабинет, он дернул за шнурок звонка и приказал Энье принести обед.

Та разглядывала его с недоумением, а затем обернулась к Майкайле:

– Кто это, принцесса? Еще один из ваших старых друзей?

«Ну да, конечно, – поняла Майкайла, – она его не узнает. Никто из слуг никогда не видел его иначе как в образе арфы!»

– Это господин Узун, – уверенным голосом произнесла она. – И госпожа желает, чтобы ты по‑прежнему продолжала его слушаться.

– Господин Узун… – Энья продолжала смотреть с подозрением, но все‑таки, видимо, решила принять на веру подобный поворот событий. – А вам, господин Узун, теперь тоже потребуется пища?

Оддлинг посмотрел на Майкайлу. и та едва заметно покачала головой.

– Нет, – ответил он, – этому телу пища не нужна.

Обескураженная Энья вышла из комнаты.

– С каждым днем в этом доме дела идут все более и более странно, – бормотала она, шагая по лестнице.

– А теперь, – быстро проговорил Узун, – обсудим, что делать со страной.

– В Золотой Топи произошли серьезные изменения, – заговорила Майкайла, – но там мало кто живет, а весь вред и все опасности, которым могли подвергнуться тамошние обитатели, уже давно стали реальностью. Умерших не воротишь, а оставшиеся в живых, пожалуй, уже почти приспособились к тем формам, что Топь приняла в настоящее время.

– Согласен, – сказал Файолон, – я проехал ее всю, пока добирался сюда, и мне не кажется, что там надо что‑то исправлять. А вот озеро Вум – действительно серьезная проблема.

– Зеркало утверждает, что если там умерла уже вся рыба, то и рыбья смерть очень скоро тоже умрет, – сказала Майкайла.

– Рыбья смерть? – переспросил Узун.

– Это что‑то вроде микроскопического растения, вырабатывающего очень сильный яд, – объяснил Файолон.