«Орлы» успели раньше, поднялись первыми и заглянули в помещение сквозь стекло.

– Ух ты! – опять восхитился Касатиков и толкнул остекленную дверь.

Оказалось действительно не заперто.

– Даже не знаю, что сказать. – Федя с порога осматривал жилище Анатолия Ефимовича, крутил головой и цокал языком. – Ох, порылся бы я тут, это ж Клондайк какой-то!

– Что там? Что?! – мы с подругой нервно подпрыгивали на ступеньках. Подняться не получилось – мужики заняли узкий козырек у двери, но почему-то не входили внутрь.

– Вам будет неинтересно, – оглянулся на нас Федя. – Это для мальчиков Клондайк, а не для девочек.

– Что за дискриминация по половому признаку! – Ирка по-настоящему рассердилась и полезла вперед, бесцеремонно растолкав менее крупных мужиков. – Да тут хламовник!

Я ловко юркнула за подругой – как уточка за ледоколом. С интересом огляделась и согласилась:

– Хламовник, да. Но хорошо организованный!

Небольшая комната со скошенными стенами больше всего походила на кладовку со множеством коробок, ящиков и полок. Все они были открытыми и не мешали любоваться своим содержимым: мотками проволоки, бухтами разных шнуров, россыпями разнокалиберных шурупов и гаек, разнообразными инструментами и приборами, смутно напомнившими мне о школьных лабораторных по физике.

В памяти сами собой, как полуготовые вареники, всплыли почти забытые за ненадобностью красивые слова «амперметр» и «вольтметр». Хотя я не уверена, что увидела именно эти приборы. Не разбираюсь я в них.

– Берлога мастеровитого Плюшкина. – Касатиков потеснил нас, тоже пробиваясь в комнату, и мне пришлось сесть на кровать и поджать ноги, чтобы капитану было где встать.

Застеленная солдатским шерстяным одеялом кровать в этой обстановке воспринималась как предмет инородный. Возможно, для того, чтобы как-то интегрировать ее в интерьер, поверх одеяла был заботливо уложен паяльник, к счастью, не включенный в сеть.

– Ну как так можно жить?! – Ирка переложила его на стол, сняла с тумбочки здоровенную глиняную емкость вроде ступки, сунула в нее нос, чихнула и скривилась. – Никакого уюта!

– Макс, ты видел? – вновь не обращая на нас никакого внимания, «орлы» восхищенно клекотали над коробками. – Это же советский металлический конструктор, ты глянь, глянь, он семьдесят пятого года, а состояние отличное! Похоже, все детали в наборе, разве что инструкция отсутствует! – Федя чем-то азартно загремел.

– А это ты видел? Фигасе, да за такой набор цветной проволоки я бы в детстве душу продал! – Касатиков так же азартно чем-то зашуршал. – Девчонки из нее фенечки плели, так я, чтобы угодить Алке Мухиной из пятого «Б», ночью в телефонный колодец залез и кусок кабеля вырезал! Поймали бы меня тогда – я бы теперь не в органах был, а строго наоборот…

– Кгхм-кгхм! – нарочито громко кашлянула я. – Максимушка, а что мы вообще тут делаем?

Капитан оглянулся на меня и нахмурился:

– Да, что вы тут делаете? Шли бы…

– Я те пойду, Касатиков! Я те щас как пойду – костей не соберешь, болезный! – злющей Бабой-ягой заворчала Ирка и даже замахнулась на Макса глиняной ступой.

На дне что-то блеснуло.

– Дай-ка! – я забрала у подруги ступку и заглянула в нее. – Ир…

– Нет, а чего он?! – лютовала разбушевавшаяся Баба-яга.