– И-ра! Не бей Касатикова, он нам еще пригодится. Сюда смотри, ты это видишь?

– И ты туда же?! Какую прелесть себе нашла – набор переводных картинок? – подруга завелась и теперь не могла успокоиться.

– Максимова! – гаркнула я. – Хорош истерить! Смотри в кружку!

– Надо говорить «загляни в бутылку», – поправил меня Касатиков – должно быть, решил, что я предлагаю подружке проверенное средство для успокоения нервов.

– Касатиков! – я топнула ногой и тут же отогнала несвоевременную мысль о том, что на первом этаже с потолка, наверное, опять посыпалась побелка. – Тоже сюда смотри! Вы видите это?!

– Это тигель, – коротко глянув через плечо, авторитетно пояснил Федя. – Шамотно-глиняный, плавильный.

– Да! – я энергично кивнула. – А в нем то, что уже было расплавлено!

– Как?! – Ирка перестала вопить и замерла, осознавая услышанное.

– Должно быть, газовой горелкой, – до Феди еще не дошло. – Вот она, на полочке, и тут же туристический баллончик и коврик асбестовый…

– Серьезно, что ли? – Ирка бухнулась рядом со мной на кровать и попыталась отнять у меня тигель, но я не отдала.

Моя находка!

– Руки прочь. – Я спрятала тигель со следами золота за спину. – А вы ищите остальное! Тут-то явно не сто восемь колец, максимум два или три – металла было на донышке.

Отец Александр перезвонил уже под вечер. Мы с Иркой ехали в машине – подруга везла меня домой в центр, чтобы потом катить к себе в пригород.

Никаких колец мы в мансарде не нашли. Тигель с позолоченным дном «орлы» забрали на экспертизу. Мы с Иркой были не в духе: настроение, взлетевшее до небес после обнаружения зримых следов пропавшего золота, упало ниже уровня моря.

– Вечер добрый, Елена. – Голос у батюшки был усталый, но все равно приятный, располагающий к душевной беседе. – Что ты хотела?

– Уже почти забыла, если честно, – призналась я чуточку ворчливо. – Да и неактуально это теперь, наверное.

– Давай, давай, говори.

– Я хотела спросить: Колобова оставила завещание?

– Если и оставила, я об этом не знаю, мне она не говорила. А почему ты спрашиваешь?

– Татьяна, дочь ее, в сердцах обмолвилась, что мать лишила ее миллионов. А кольца пропавшие столько не стоили!

– Я думаю, это она не о кольцах, – немного помолчав, сказал батюшка. – Пожалуй, теперь уже не секрет…

– Давайте, давайте, говорите.

Кажется, это прозвучало как передразнивание. Ирка покосилась на меня недовольно – опять, мол, батюшке дерзишь!

Отец Александр, впрочем, только хмыкнул:

– Кто-то совсем не меняется.

– А кто-то меняется слишком сильно.

– На все Божья воля.

– Ну предположим. Так что там с секретом, который перестал быть таковым? – я постаралась вернуться к теме.

Не хотелось, чтобы батюшка понял: меня все еще печалит утрата друга Сашхена.

– Не так давно Зинаида призналась мне, что сожительствует с мужчиной…

– Это в семьдесят-то лет?! – Ирка в полном восторге подпихнула меня локтем.

– … и я убедил ее, что негоже это – жить во грехе.

– И? – Я уже с интересом ждала продолжения.

– И они сходили в ЗАГС. Жаль, венчаться не стали, Анатолий не захотел.