Пусть отец и имел право передать по завещанию титул моему мужу или мужу Эммы, колдовской дар передать так уже не выйдет.

– Ева, прекрати говорить, как неживая!

Второй уже начинал злиться из-за моей отстраненной рассудительности. Я видела, как он сжимал и разжимал кулаки... Следовало срочно успокоить Эдварда. Пока он действительно не пошел устраивать дуэль с моим возлюбленным. Кажется, тот факт, что моя любовь невзаимна, мучил брата куда сильней меня самой.

– Со мной все в порядке, – попыталась успокоить Второго я, напоролась, как на нож, на его скептический взгляд, и исправилась: – Со мной все в порядке, насколько вообще можно быть в порядке в подобном положении. И я пойду на маскарад к Греям, не сомневайся. Не зря же готовила костюм...

Эдвард расхохотался.

– Цыганка нарядится цыганкою... Это, по крайней мере, забавно, не так ли?

Смешно... Если бы я еще могла смеяться к этому времени... Увы, веселье меня покинуло, к вящему ужасу моей семьи. Мне совершенно не хотелось олицетворять собою страдание и тем самым расстраивать родных... Но все никак не удавалось стать прежнею, хотя я и старалась изо всех сил.

Должно быть, сил этих было недостаточно...

– Де Ла Серта – тот, что твой, – собирается нарядиться Арлекином. Как по мне, этот образ куда больше подходил бы Теодоро. Тот еще комедиант.

Спорить с этим было трудно. Младший из братьев действительно отличался более живым характером и подчас неуместным чувством юмора.

– Что ж, буду знать.

Брат чмокнул меня в макушку.

– Но знать ты это будешь никак не от меня. Я пообещал Де Ла Серта, что их тайна уйдет со мной в могилу, – рассмеялся Эдвард.

– Разумеется, дорогой, – вздохнула я. – Кем же решила нарядиться Эмма?

На самое ухо мне шепнули:

– Богиней любви. От этой идеи малышка буквально в экстазе. И вот сестренка попросила меня всенепременно проговориться нашим новым друзьям о том, в каком образе она явится на маскарад.

Кто бы сомневался. Эмме было непременно нужно, чтобы на балу предмет ее страсти наверняка узнал ее среди всех дам.

– Про мой костюм, разумеется, никто не спрашивал? – скорее уж утверждала, чем спрашивала я.

Пусть мы с братом и были фактически неразлучны и весь прошедший месяц посещали семейство Де Ла Серта исключительно вдвоем, я все равно не стала для молодых людей даже другом. Они чурались общения со мною, будто подозревали, что я только и жду удобного случая, чтобы затащить одного из них под венец.

Интуицией Де Ла Серта обладали поистине удивительной.

– Ума не приложу, почему они с тобой не ладят, – покачал головою брат. – Ты ведь отлично сходишься с людьми... Неужели только из-за того, что ты не идеал красоты?

Я сама плохо понимала, по какой же причине попала в немилость. Быть может, дело было в том красном платье, может, в том, что я являлась старшей дочерью, и, прежде чем заговаривать о свадьбе Эммы, согласно правилам приличия родителям следовало выдать замуж меня саму...

– Нет, Второй. Разумеется, нет. Они вполне милы с другим девушками, которые еще менее красивы, чем я сама... Вероятно, Де Ла Серта считают, будто в их жизни меня внезапно стало слишком уж много. Думаю, в следующий раз я заболею, и отправитесь в гости только лишь вы с Эммой.