– Как бы я хотела, чтобы моя мама увидела все это! – воскликнула Мэй-Анна.

– Ну, ей было бы чем и кем гордиться, – сказала я.

– И где помыться, – добавила Виппи Берд, ведь, когда мы только познакомились с Мэй-Анной, у Коваксов не только туалет был во дворе, но и воду миссис Ковакс таскала из колонки.

Рядом с ванной было помещение, которое Мэй-Анна называла своей гардеробной, – комната размером с наш дом, где вдоль стен стояли шкафы, отдельно для одежды, отдельно для обуви и отдельно для мехов, а также специальная тумбочка, набитая чулками. Чулки все были из настоящего нейлона, и, продлись война еще хоть десять лет, Мэй-Анне не грозила опасность появиться на людях с голыми ногами.

Мэй-Анна устроила нам настоящую экскурсию по всему своему дому, который, как и ее спальня, был весь белый с вкраплениями сверкающей нержавейки и шикарный, словно фасад «Джима Хилла». «Мэй-Анна словно маленький ребенок, который хвастается перед друзьями своими подарками на Рождество», – сказала я потом Виппи Берд. «Кто, кроме нас, делал ей подарки на Рождество?» – спросила Виппи Берд.

Стена, отделявшая гостиную от столовой, представляла собой огромный аквариум с золотыми рыбками, размером с тарелку каждая. «Ах, Мэй-Анна, я же забыла, что ты любишь рыбную кухню – здесь у тебя достаточно рыбы, чтобы угостить тебя, Свиное Рыло и весь приход церкви Святого Причастия», – сказала Виппи Берд, и мы расхохотались, а горничная в ужасе прикрыла рот ладонью. Черт возьми, мы с Виппи Берд прекрасно знали, что золотых рыбок не едят, это была просто шутка!

В доме Мэй-Анны мне больше всего понравился солярий, сделанный в форме полукруга с раздвижными окнами и белым кожаным диваном, идущим вдоль стены. Этот солярий больше всего напоминал гигантскую ресторанную кабинку. Я сказала Мэй-Анне, что, если у нее наступят трудности с деньгами, она может повесить вывеску: «САМАЯ БОЛЬШАЯ В МИРЕ РЕСТОРАННАЯ КАБИНКА «и брать плату за вход. Из окон – настоящих окон, а не какого-то там особого стекла – открывался вид на бассейн, на дне которого были линиями из черных камней выложены разные фигуры – в греческом стиле, как объяснила Мэй-Анна.

– Знаешь, Мэй-Анна, – сказала Виппи Берд, когда экскурсия по дому закончилась, – когда ты уехала из Бьютта, я думала, что ты набитая дура, но теперь убедилась, что ты все тогда сделала правильно. Наверное, ты теперь даже богаче, чем мы с Эффой Коммандер.

Мэй-Анна рассмеялась, щелкнула пальцами, и горничная внесла серебряный поднос, на котором были бутылка шампанского, три бокала, хлеб, черная икра и вареные яйца, порезанные дольками. Именно тогда мы с Виппи Берд узнали от Мэй-Анны, что икра – это, оказывается, просто рыбьи яйца.

Неделю спустя, сидя на краю бассейна, разглядывая мраморные статуи и закусывая виски икрой, а виски с содовой тогда было очень популярно в нашем штате, мы с Виппи Берд решили, что так жить совсем неплохо.

– Эй, Мэй-Анна, если у тебя такая куча денег, почему ты не купишь этим ребятам штаны? – спросила Виппи Берд. – Или, если хочешь, я сошью их сама, купи только материал.

– Как же ты наденешь на них штаны, – возразила Мэй-Анна, – если ноги у них накрепко привинчены к полу?

– Ну, если не штаны, соорудим им хотя бы набедренные повязки.

– Нет, не надо, – ответила Мэй-Анна. – По крайней мере, не всем, вон тот посредине, у которого дружок размером с баклажан, нравится мне больше остальных, – это зрелище заставляет моих приятелей ревновать.