|
Второе же представляется мне совершенно необходимым. Неужто Французская социалистическая партия считает, что эти два условия сегодня налицо? Неужто не согласится со мной в том, в 1919 году мы гораздо дальше от них, чем до войны, в 1913 году, когда вопрос социальной революции не был поставлен на повестку дня событиями? Так не лучше ли, вместо того чтобы практиковать в этом вопросе нечто вроде агностицизма, столь слабо подходящего общему догматическому характеру марксистской веры, не достойнее ли недвусмысленно заявить французским рабочим, что «час пролетариата» не пробьет ни сегодня вечером, ни завтра утром?
Правда, что выбираться из этого агностицизма, в том или ином смысле, означало бы нарушить «единство» Французской социалистической партии. Но было бы наивно думать, что сегодняшнее единство сможет устоять при первом испытании революцией (если предположить, что оно продержится до ее начала). Французские социалисты крайне обязаны г-ну Клемансо, чья политика — хорошая ли, плохая ли, — объединяет их всех: Компер-Мореля и Лонге, Тома и Блана, Лебея и Раффем-Дюжана. Г-н Клемансо для них само Провидение, но ни одно провидение не вечно. Август Бебель заявил на съезде в Амстердаме, высказываясь о политике Жореса: «Мы видим, что при каждом голосовании во французский парламент жоресисты делятся на две-три группки: в Германии такое случается лишь с самой презренной из капиталистических партий— национал-либералами; и ныне фракция пролетарской партии во Франции устраивает тот же спектакль. Естественно, это компрометирует, деморализует партию». Поскольку испытание войной позади, а испытание революцией во Франции еще не наступило, и поскольку г-н Клемансо все еще на своем посту, Французская социалистическая партия до сих пор лишь изредка являла нам жалкий спектакль, о котором толкует Бебель. Однако не знаю, повышается ли интеллектуальный и моральный престиж «объединенной» Французской партии от того, что в ее парламентской фракции бок о бок заседают г-н Блан, открыто заявляющий о том, что он большевик, и г-н Тома, не менее открыто утверждающий, что «победить большевизм — не значит предать социализм, наоборот, сослужить ему службу». На мой взгляд, более логично, чтобы каждый держался своего, а не чужого мнения. К тому же это замечательное единство настолько бесполезно. И тем не менее я от всей души желаю, чтобы не наступил день, когда французские социалисты увидят то, что увидели немецкие социалисты и мы — русские социалисты: что между ними выросла баррикада.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Глава I СОЦИАЛИЗМ БЛИЖАЙШЕГО БУДУЩЕГО: ЖАН ЖОРЕС
Своим огромным талантом, естественным благородством своей натуры, порядочностью своей политической деятельности и личной жизни, размахом и глубиной своих познаний — в которых он был равен Карлу Марксу, если не превзошел его, — ясностью своих политических воззрений Жан Жорес составил себе славу одного из самых чистых деятелей человечества. Я начну эту главу с той мысли, что красной нитью проходит в данном труде: девизом всех политиков демократического толка должно стать — возврат к Жоресу. Впрочем, возврат — возможно, не совсем подходящее слово: несмотря на огромное влияние и исключительный престиж французского трибуна, мысли и дела демократов и социалистов никогда не были в достаточной мере проникнуты его идеями. Прошлое принадлежит Марксу, настоящее — увы! — кажется, принадлежит Ленину, и я тешу себя надеждой, что будущее будет принадлежать Жоресу. Тешусь надеждой, не более того: ничто, к несчастью, не гарантирует сегодня, что в ближайшее время победят его идеи. Оболганный противниками, частенько перевираемый друзьями, прославляемый деятелями из Москвы, Жорес, возможно, не скоро дождется увенчания своей славы реальными делами человечества. Судьба этого человека вдвойне трагична: какой-то молодчик убил его, большевики вознесли его на пьедестал. |
