«Диктаторская власть неизбежно будет осуществляться в этот период пролетариатом, организованным политически и экономически.

Верная своей традиционной тактике, социалистическая партия напоминает, что политические и экономические органы, учрежденные рабочим классом, должны сформировать кадры, на которые возложить свои функции».

И снова мы провалились в пустоту. Что это означает: «пролетариат, организованный политически и экономически»? Профсоюз трудящихся? Или же просто-напросто

Конституция Советов, только что опубликованная объединенными органами социалистической партии и «Юманите»? Тогда следовало бы добавить несколько слов о «беднейших крестьянах», о советах депутатов батраков и середняков, а еще лучше принять комитеты бедноты, чтобы быть на высоте последнего крика московской моды.

Очень возможно, что опыт социальной революции не слишком отличался бы от русского опыта у народов, более образованных, чем наш. Мир только что прошел сквозь годы войны, которые с особенной силой развязали все инстинкты ненависти и разрушения в человеке. Сам тон полемик во французских газетах (как и в газетах других стран) уже внушает некоторое недоверие относительно мирного характера возможной революции во Франции: с обеих сторон одинаковые оскорбления, обвинения в продажности и предательстве. Признаки понижения интеллектуального и морального уровня видны во всех странах, и социалистическая партия — не исключение. Два депутата-социалиста г-н Басли и Кадо требуют смертной казни с приведением в исполнение «в двадцать четыре часа» для скупщиков и спекулянтов, а две газеты экстремистского толка захлебываются от радости. «Это здоровая республиканская традиция, — пишет «Юманите». — Разве во времена великой революции толпа не хватала и не вешала скупщиков на первом же фонаре?» «Только невежи, — пишет «Аксьон Франсез», — будут удивляться, увидев, как роялисты аплодируют возрождению топок и виселиц, с помощью которых наши короли в течение девяти столетий расправлялись с этой канальей». А ведь, даже не будучи на стороне скупщиков и спекулянтов, можно считать, что цивилизованное государство обладает иными способами, чтобы справиться с этими элементами, без методов как великой революции, так и монархии. Это сопоставление двух традиций поистине почти трогательно. Г-н Доде испрашивает всякий день гильотину для г-на Кайо. Г-н Бротто из «Попюлер» не будет против, если отсекут голову маршалу Жоффру. Что это — газетные перебранки? Ну да, и в нормальные времена я не стал бы преувеличивать их значения. Но если во Франции грянет революция и эти перебранки — как это случилось в России, — перерастут в виселицы, гильотины и, как знать, в пыточные камеры? Ведь вот большевики завели у себя все это.

Но дело не только в состоянии нравственности современного человечества. «Программа действий» социалистической партии, которую это мало заботит, приводит список условий, «наиболее благоприятствующих для успеха революции». Из этих условий приведу лишь два: «1. Единство интернациональной Социалистической партии; 2. Материальное изобилие, в частности, в отношении запасов сырья и продуктов питания, оборудования и транспортных средств». Из этих двух условий первое, не будучи необходимым, не лишено важности. Второе же представляется мне совершенно необходимым. Неужто Французская социалистическая партия считает, что эти два условия сегодня налицо? Неужто не согласится со мной в том, в 1919 году мы гораздо дальше от них, чем до войны, в 1913 году, когда вопрос социальной революции не был поставлен на повестку дня событиями? Так не лучше ли, вместо того чтобы практиковать в этом вопросе нечто вроде агностицизма, столь слабо подходящего общему догматическому характеру марксистской веры, не достойнее ли недвусмысленно заявить французским рабочим, что «час пролетариата» не пробьет ни сегодня вечером, ни завтра утром?

Правда, что выбираться из этого агностицизма, в том или ином смысле, означало бы нарушить «единство» Французской социалистической партии.