|
Она опустила глаза, издав что то среднее между всхлипом и смехом, и увидела свои руки, сжатые в кулаки, с побелевшими костяшками. Медленно разжав пальцы, убедилась, что они дрожат. – Наша юношеская любовь была очень сильна и не похожа ни на какое другое чувство, – запинаясь, сказала Марго, – но мы не можем ее вернуть. Считай, что все в прошлом, Рейф. Рейф взял ее ладонь и нежно погладил вмятины, оставленные ногтями. – Зачем возвращаться назад, когда надо идти вперед? Сейчас мы можем привнести в то чувство глубину и мудрость – все то, чего нам так не хватало тогда. Прикусив губу. Марго покачала головой. – Можем мы хотя бы попытаться?! – воскликнул он. – Жизнь дает нам вторую попытку, Марго! Ради Бога, не отбрасывай руку судьбы! Она с трудом подняла глаза и заметила во взгляде Рейфа то, что уже видела однажды в то злополучное памятное утро двенадцать лет назад. Боль, горе, мольба – все слилось в этом взгляде, начисто лишенном цинизма, приобретенного годами светской жизни. Надеясь, что у нее достанет мужества сказать то, что должна сказать. Марго, резко отвернувшись, пошла по центральной аллее к фонтану. Уставившись на каменную вазу, из которой била вода, словно перед ней был шедевр мировой культуры, она сказала горько, но веско: – Ты противоречишь сам себе. Вторых попыток не бывает, ни в жизни, ни в любви. Последовало долгое молчание. Мегги решила, что Рейф понял наконец и больше не будет пытаться переубедить ее. Но она должна была догадаться, что так просто он не отступится. Рейф подошел к ней, тронул за плечо. – Перестань упираться, Марго. Ты сама призналась, что совершила ошибку, убежав тогда, двенадцать лет назад. Я не дам тебе сделать этого вновь. Темный, неосознанный страх все нарастал. – Оставь меня, Рейф, – сказала она резко. – Я знаю, чего ты хочешь, и для этого тебе вовсе не обязательно жениться. Рейф успел подготовить себя к такому повороту. Он понимал, что пока не скажет Марго, что знает все о ее прошлом, она будет приводить все новые и новые доводы невозможности их брака, заставив его наконец принять один из них. – Я знаю, что произошло в Гаскони, – тихо вымолвил Рейф. Встретив ее испуганный взгляд, он с той же настойчивостью добавил: – Все знаю. – Роберт тебе рассказал? – Да, когда мы сидели в одной камере. – Проклятие! Как он посмел?! – воскликнула Марго, ее глаза метали молнии. – Он не имел права никому об этом рассказывать, а тебе в особенности! – Я убедил его. Мне очень нужно было узнать. – Так вот что тебя побудило сделать мне предложение, – задыхаясь от ярости, проговорила она, – жалость. Очень благородно пригреть у себя на груди женщину с подпорченной репутацией. Но, черт побери, это вовсе ни к чему! Я вполне обойдусь без твоей благотворительности! Расточай свои милости по другому адресу! Лицо его исказила гримаса боли. – Значит, так ты себя воспринимаешь – «женщина с подпорченной репутацией»? Марго села на бордюр фонтана и спрятала в ладонях лицо. До сих пор только Роберт был в курсе ее истории. И совсем невыносимой тяжестью легло на плечи сознание того, что Рейф, именно Рейф узнал всю глубину ее падения. Она больше не замечала ни солнца, ни аромата цветов. Страшные, жуткие воспоминания навалились на нее, накрыли мрачным, кровавым куполом. Марго боролась, но силы оказались неравны. Самым страшным в них была даже не боль, а сознание беспомощности. Потом она только и делала, что доказывала самой себе, что чего то стоит, что вовсе не так беспомощна… Унизиться, растоптать себя перед Рейфом, расплакавшись от жалости к себе? Нет, только не это. – Не просто с подпорченной репутацией, – хрипло выдавила из себя Мегги, – но и надломленная, Ремонту не подлежит. |
