|
Немыслимо грязные способы совокуплений, которые и представить не могла восемнадцатилетняя девушка из благополучной семьи. Марго закричала в голос. Желание испарилось, жестокие рыдания рвались из горла. Ее трясло. Она замерзала, стыла и была так одинока, так одинока… И в этот момент Рейф отпустил ее руки, обнял, прижал к себе, словно телом своим и душой хотел защитить от ледяного вихря. – Я люблю тебя. Марго! – настойчиво повторил он. – Я всегда буду с тобой. Больше ты никогда не останешься одна. Марго каждой клеточкой, каждым нервом знала, что стоит ей посмотреть страху в лицо, и она умрет. Но она не умерла. Рейф был рядом с ней, его нежность и сила укрывали ее, а повторяемые как заклинание слова любви были нитью, за которую она держалась, спасаясь от горьких воспоминаний. Постепенно водоворот страха стал терять силу. Марго задышала ровнее. Прошлое осталось таким, каким и было, воспоминания не утратили горечи, а шрамы в душе – глубины. Но жуткий туман рассеялся от любви, как исчезают испарения под лучами солнца. Страх уходил, оставляя в душе пустоту. Затем медленно, подобно приливу, зияющая пропасть стала наполняться любовью. Теплота его ласки развеяла тень и залила ее душу светом. С любовью возродилось и желание. Но это была уже не безумная жажда забытья, что правила ею раньше, а сильнейший всплеск эмоций, в которых страсть и нежность сливались в одно неделимое целое. Укрывая ее от ледяного ветра страха, Рейф немного остыл и сам. Марго прогнулась ему навстречу, предоставляя телам говорить друг с другом на понятном им языке. Страсть согревала их, и, оттаяв, Марго прошептала: – Я люблю тебя, Рейф. Он дал наконец выход энергии, тела их двигались в извечном ритме, и слияние было полным. Не осталось и следа от той отчужденности, которая существовала между ними тогда, когда они спали вместе. На этот раз Рейф принадлежал ей целиком – без остатка. Бешеная пляска тел вызвала к жизни еще один вихрь, светлый огненный вихрь желания. Марго закричала и прижалась к нему, тело забилось в бешеных конвульсиях. Крику ее вторил и глухой стон Рейфа, оставившего глубоко в ней свое семя. Возвращение к жизни оказалось медленным. Постепенно сад перестал кружиться, свет проник в сознание. Приходя в себя. Марго заметила, что Рейфа тоже бьет крупная дрожь. Она погладила его по потной спине, нежно успокаивая, пока не восстановилось дыхание. – Как ты понял, что мне так одиноко? – прошептала Марго. Рейф приподнялся на локте и посмотрел ей в лицо. Напряженность черт выдавала его волнение, Марго видела, сколь много для него значил ее душевный срыв. – Думаю, я узнал в тебе себя. Когда оглянулся назад, то понял, что страх очередной потери заставляет меня отстраниться от жизни, избегать риска испытывать глубокие эмоции. Мне казалось, так безопаснее, но вместо чувства защищенности пришло одиночество. Я догадался, что и с тобой происходит то же. – Все так, – медленно проговорила Марго. – Я никогда не забывала о том, что было, но и никогда не позволяла себе вспоминать. Чтобы выжить, нужно было спрятаться от страха, и поэтому я отрезала себя от всего и… всех. – Ты говоришь так, будто все это в прошлом. – Да, потому что на этот раз ты не дал мне убежать от себя. Спасибо тебе, Рейф. Кстати, может быть, ты не понял, когда я говорила об этом раньше, – я люблю тебя, Рейф. Рейф улыбнулся в ответ. – Как я уже повторял раз тридцать или сорок, я тоже тебя люблю. Марго тихонько рассмеялась. – Кажется, мы впервые пришли к полному согласию. И тут лицо его омрачилось легкой тенью. – Прости меня, я так увлекся, что не успел вовремя… – Замявшись, Рейф добавил: – Надеюсь, что… не будет нежелательных последствий. Марго засветилась радостью, приятное чувство сознания своей женской силы согревало ее. |
