|
До каких пор населению придётся терпеливо наблюдать вербовку собственных детей, чтобы в дальнейшем последние превратились в настоящих убийц? За их жизнью неусыпно следили, те не могли свободно передвигаться и даже думать и вдобавок нищали с каждым днём. Всё, что производило племя, забирал себе Касонго; между тем как он накапливал золото, бриллианты и слоновую кость, прочее население не могло рассчитывать даже на простейшую прививку. Женщина тайно переговорила со своими дочерьми, которые в свою очередь поделились сказанным с подругами, и менее чем за час большинство взрослых разделяло тревогу по этому поводу. Люди не осмелились привлечь к делу охранников, хотя те и были членами их семей, поскольку не знали, каким образом отреагировала бы стража. Ведь Мбембелé уже успел промыть ей мозги и давно держал всех в кулаке. Более остальных страдали женщины-пигмеи, потому что нынешним вечером истекал срок спасения их собственных детей. Мужьям же всегда удавалось приходить вовремя и причём со слоновьими бивнями, но теперь что-то явно изменилось. Надя сообщила Йене фантастическую новость о том, что наконец-то восстановлен священный амулет, Ипемба-Афуа, и что мужчины скоро прибудут, но в этот раз уже не со слоновой костью, а с твёрдым решением противостоять самому Касонго. В борьбе придётся участвовать и им. Годами местное население терпело рабство, полагая послушание залогом выживания собственных семей; эта кротость практически не шла им на пользу, ведь условия жизни с каждым днём становились всё суровее. Чем больше всего люди стойко выносили, тем худшее обращение с собой же и испытывали. Как и объясняла Йена своим подругам по несчастью, мол, когда слонов в лесу больше не останется, в любом случае им не избежать продажи собственных детей. Куда лучше уж умереть, подняв восстание, нежели жить в рабстве и далее.
Переполох начался и в гареме Касонго, потому что всем уже было известно, что будущая супруга правителя ничего не боится, а сама практически не уступает в силе Мбембелé, вдобавок та подсмеивается над королём и вывела из равновесия старика какой-то оплеухой. Местным женщинам не повезло увидеть только что описанную сцену, отчего они едва ли могли этому поверить. Те чувствовали страх перед Касонго, заставлявшим их выходить за него замуж, а также благоговейное почитание к вспыльчивому старику, нанятому их стеречь. Некоторые полагали, что в какие-то три дня высокомерную Анджи Ниндерера несколько укротят и та станет очередной из покорных супруг короля, как и ранее уже случалось с каждой из них самих. Но четверо молодых, которые сопровождали её на реку и видели как мышцы, так и поведение женщины в целом, были твёрдо убеждены в том, что до подобного дело всё же не дойдёт.
Единственными, кто, похоже, не понял, что дела идут далеко не по-прежнему, оказались именно те, кому, наоборот, должно быть всё известно и причём куда лучше, нежели остальным: речь идёт о самом Мбембелé и его «армии». Власть вскружила им голову, те чувствовали себя непобедимыми. И со временем даже создали свой собственный ад, где солдатам было вполне комфортно, а поскольку никто и никогда им не противоречил, люди несколько расслабились.
По распоряжению Мбембелé женщины деревни отвечали за приготовления к свадьбе короля. Те украшали площадь множеством факелов и сделанных из пальмовых веток арок, возвели целые пирамиды из фруктов и наскоро организовали банкет из имеющегося под рукой, точнее из кур, крыс, ящериц, антилопы, маниоки и кукурузы. Бочки с пальмовым вином пошли по рукам охранников задолго до праздника, тогда как гражданское население воздерживалось от выпивки, - так объяснила ситуацию мать Нцэ.
Всё уже было готово как для свадебной церемонии короля, так и торжественного вручения слоновой кости. Ночь ещё не наступила, хотя повсюду зажглись факелы, а воздух как следует пропитался запахом жареного мяса. Под Деревом Слов выстроились в ряд солдаты Мбембелé и остальные приближённые жалкого двора правителя. |
