– Еши говорил, что дед его был колдуном темным. – Кондрат вдруг с надеждой всмотрелся в раскачивающегося бурята. – Поможет? – спросил у кузнеца. – Вдруг поможет.

– Кто его знает. У шамана выходило. Но тот жуткий был, с черными духами общался. На посохе лапки, черепки птичьи висели. Травки в мешочках. А у нашего чего?.. – он вздохнул. – Да и не похож он на шамана. Хотя, пусть читает, не убудет. 

Кузьма прикоснулся к голове Тайры, по обезображенной щеке собаки скатилась слеза.

 Она попыталась пошевелить хвостом и хрипло заскулила.

– Ех, ты, образина, – вздохнул кузнец. 

Тайра прикрыла глаза.

– Шрам, шрам, дейлаааа.

По телу Тайры прошла судорога. Крупными волнами. Собака выгнулась, распахнула оба глаза, глянула на Кондрата белёсым зрачком и синим радужным. 

– Тайра, – тихо выдавил он.

Собака замерла.

– Шрам, шрам, дейлаааа, – Еши не открывая глаз, поднялся, и вдруг тоже изогнулся.

– Шраммммм, дейлаааааа, – ударил в ладоши. – Шарм пирам тапати!

Послышался стук в дверь.

– Заткнитесь там.

– Шрам! – голос Еши вдруг стал пугающим, чужим, выходящим откуда-то из глубины чрева с хрипящим надсадным свистом. Мужчина извивался, пригибался и выпрямлялся, возводя руки вверх. Тряс ладонями над застывшей собакой.

– Шарм пирам тапати!

Номин вжалась в стену. Даже Кузьма отодвинулся. Еши открыл глаза. И по коже Лешего пробежал озноб. Ставшие синими до черноты, зрачки бурята, смотрели на Тайру.

– Шарм, шарм!

– Да заткнётесь, вы там! 

Стукнул открываемый засов.

– Шрам! – голос журналиста жуткий, хрипящий, разнёсся по камере.

– Охренели! – дверь распахнулась, и вошёл вооружённый дубиной охранник.

***

Никогда не зарекайтесь не верить в магию. Никогда не говорите, что не верите в то, чего не видели. В мире, в котором летают самолеты, и существует интернет, есть место для всего. НЛО с гуманоидами. Чужие или чуждые, тут уж как кому хочется, цивилизации. Другие миры. Если мы готовы поверить во всё это, разве нельзя предположить, что существует и обычная рядовая магии? Такая, как в сказках и фантазийных историях. Отчего мы иногда чувствуем беду? Как работает материнское предчувствие? Это тоже магия, не изученная и не изведанная. Почему в сёлах существуют старухи, которые умеют заговаривать болезни и смерть? А может, потому что они верят в магию, чудеса, чернокнижие? Или потому, что они спрятали всю магию подальше от человечества, зная какая это сила. Колдовство, о котором пишут жёлтые газетёнки, миф, выдумки, сказки? Ой, ли…

– Шрам! – голос журналиста чужой нечеловеческий раздался одновременно с руганью входящего в камеру охранника. Тайра минуту назад застывшая в предсмертной судороге, пошевелила лапой, передёрнула порванными ушами и медленно поднялась. Помотала окровавленной головой.

– Рты закрыли! – рявкнул охранник. – Ох! – увидел поднявшуюся собаку. И начал отступать к двери. Но дойти не успел.

Тайра не издав ни звука, кинулась на грудь мужику. Тот вскрикнул и рванул назад, но обернувшись, встретил кулак Кузьмы.

Тайра отпустила обмякшего охранника. Глаз, всего один, но яркий, живой, смотрел на Кондрата. Бока в багровых повязках тяжело вздымались. Она дышала хрипло, свистяще, но дышала!

Леший опустился перед собакой на колени, прижал к себе её голову. Хаски заскулила. 

– Больно, да? Больно, – он подхватил её на руки.

Кузьма выглянул за дверь.

– Никого! Уходим!

– Кондрат!

Леший обернулся на голос Номин.