— Спасибо, хорошо, — ответила улыбаясь. — Лешинька, ты сильно занят?

Суровый мой сотоварищ, посмотрел на чащу. Та, поначалу делала вид, что вообще ни разу намеков не понимает, но с лешим не забалуешь. Встала как миленькая, пошла бревно для охранябушки держать, но я ее взгляд на медведя перехватила, и вот клюкой поклясться могу — она сейчас медведя припашет. Чаща у меня та еще поганка.

Посмотрела на русалок, те улыбались во все зубы, счастливые такие… лысые.

— Русалочки, милые, а где волосы-то? — не удержалась я от вопроса.

— Утра доброго, госпожа лесная ведунья, — ответили они разом.

Потом вдруг засмущались, глаза опустили, и только Фати, она самая смелая из них, сказала:

— Нам чаща-матушка все поведала, ну об том, почему ж вас все страшной уродиной кличут, уж не сочтите за оскорбление, госпожа. Да только волосы же сейчас не в моде, особливо у магов. Им чистенькие, без волосика, девушки нравятся.

Ну… чаща!

Глянула на чащу — та улепетывала, бревно теперь медведь держал, грибы мне кот нес, а охранябушка, видать уже знал все, но лишь улыбку скрыть пытался, а говорить правду русалкам, видать, никто не собирался.

Даже я.

— Эм… красиво, — проговорила невнятно.

— Маслом натерли голову, чтобы блестела! — гордо сообщила Этин.

Ну чаща, ну ты у меня еще попляшешь.

Да только тут как раз леший подоспел, не то, чтобы он спешил, но подошел в самое время.

Я руку протянула, к его колючей щеке прикоснулась, и глаза закрывала уже, когда заметила — не пилил бревно больше мой охранябушка. Замер он, гневно глядя на лешего. С чего бы?

И глаза я закрыла, передавая другу верному все сведения о лесе, все что во время сна заметила, все что ему сделать надобно. Где подлесок прорядить, где муравьев угомонить, с каким волком побеседовать надо бы, а то повадился на оленят охотиться, мне Урог и раньше про него говорил, а вот сегодня сама увидела — волчара этот наглый, от стаи отбившись, караулил у водопоя не старых или болезных, а молодых оленят. Негоже это! У волков своя задача, а коли не выполняют — прочь из моего леса! В общем дел было много. И славно так, что леший у меня теперь есть, по началу все самой делать приходилось, я с ног сбивалась, все чаще где-нибудь под сосной спала, но может и к лучшему это, меня тогда только работа и спасала, берегла от дум страшных. И все же с лешим полегче стало, и я без него как без рук теперь.

Все передала, поручения дала, открыла глаза, улыбнулась другу верному, руку опустила.

— До заката управиться надо бы, лешенька, — попросила его.

— Я-то успею, а ты? — вопросил леший.

— Управлюсь. У меня выбора нет, вечером поспать нужно будет, ночь-то вся на охранябушку уйдет.

Леший повернулся, да на охранябушку глянул недобро.

— Не злись, лешенька, — попросила его.

Тяжело вздохнул богатырь лесной, да и исчез. Оно и верно, работы много сегодня, а я и так проснулась поздно. Быстро умывшись, волосы расчесала, собрала, на ходу хлеб с сыром сжевала, опосля нос нацепила, на лицо краску нанесла, брови поклеила косматые, бородавки самые страшные, плащ же не самый страшный — тот после охранябушки надо было еще починить.

Из избы вышла уже как полагается — страшная, мерзкая, жуткая.

— Лапти забыла, — сказал вдруг маг.

Ой, точно!

Метнулась обратно, переобулась, но когда спустилась по лестнице, маг заступил мне дорогу. Осмотрел внимательно и спросил:

— Магией пользоваться не стала. Выходит, опасаешься?

— Повод есть, — ответила я.

И чуть не помянула все поганки лесные разом! Модулятор голоса забыла.