И на меня поглядел одобрения ожидая. Но я нахмурилась. Опосля головой укоризненно покачала, да и сказала как есть:

— Не дело это, Водя. У нас одна война, общая, это так, но есть у неё главнокомандующий, — и я клюкой в аспида ткнула.

Не рассчитала слегка, в грудь ткнула с силою, даже удивилась, что устоял.

— Прости, пожалуйста, — повинилась искренне.

— Ничего, переживу, — мрачно ответил аспид.

Ну вот и чудненько.

— Таки вот, Водя, у нас есть главнокомандующий, — повторила ранее сказанное, и просто по инерции на него указала.

А в руке-то клюка.

Разом охнули все болотники, а мне стыдно так за свою неловкость стало, что покраснела аки маков цвет.

— Пппрости, пппожалуйста, — прошептала, на всякий случай клюку в другую руку переставив.

— Ничччего, пережжживу, — прошипел аспид.

Как неудобно-то получилось, и ведь не со зла, а стыдно-то как.

Но собралась, вновь заговорила велиречиво, и начала с:

— Есть у нас главноко…

И тут у меня клюку отобрали. Молча. Без слов. Просто отобрали, а опосля любезно предложили:

— Продолжай, госпожа лесная хозяйка, что-то мне подсказывает, что без клюки речь твоя плавне будет, и… безопаснее.

Да какой продолжай? Болотники от смеха чуть не хрюкают, водяной улыбку с трудом сдерживает, а клюка сменой руководства определённо недовольна, ещё секунда и призовёт лешего.

— Клюку отдай, — попросила вежливо.

Аспид молча отдал. И главное отдать отдал, но сам на меня смотрит, и по глазам ведь вижу, что тоже с меня забавляется. Лешего на них на всех нет!

И тут я подумала — а действительно, у меня ж леший есть. Вот как есть леший!

И понеслась по лесу мысль потаённая, другу верному адресованная:

«Лешинька, Водя тут воду мутит, аспид о том проведал и гневается. Что делать-то?»

Друг сердешный понял всё сходу:

«Водяной договорился с болотниками об одиночных военных действиях? Не дело это, аспид по праву гневается. Буду сейчас, не тревожься.»

И помчался ко мне.

А я стою и думаю — вот хорошо же, когда леший есть. Да такой, на которого в любой беде положиться можно, кто поймёт, когда сама себя понять не можешь, да защитит… пусть и от разговора неприятного.

Леший появился кряжистым сучковатым, с корой трещащей — то есть, гневаться изволил. На водяного поглядел так, что даже этому охальнику стало совестно, ему и молвил:

— Коли сплести прутья вместе — вовек не разломать, а коли по одному — и дитя малое справится. Война у нас дело общее. Коли какая инициатива — так не болотников, а всех созывать надобно, и моровиков, и вампиров, и оборотней, а пуще всего — главнокомандующего нашего!

И тут леший ткнул пальцем кряжистым в грудь аспида.

И хороша была речь, и слова правильные, и по делу все… а только повалились болотники со смеху прямо в болото, водяной пополам сложился от хохота, а аспид ничего, выдержанный, только лапу лешего от себя отодвинул, да и произнёс сдавленно:

— Как много общего у тебя с хозяйкою.

Опосля вспыхнул пентаграммой алхимической и исчез.

А леший затоптал пепел оставшийся, на меня поглядел, да и спросил недоуменно:

— Весь, что не так-то?

Болотники ушли под воду и гоготали уже там, над ними токмо пузыри виднелись. Водя тоже смеху предавался, по каменюке бил кулаком и всё никак успокоиться не мог, а я… я…

— А что я? — возмутилась спасительно. — Почему сразу я? Я им вообще тоже самое говорила, а видишь вот что творят, ироды.