— Журавлев! — окликнул он из окна Илью; и когда тот поднял голову, сказал: — Зайдите ко мне с Орловым!

— Слушаюсь, товарищ генерал, — тотчас отозвался снизу Илья, придавая голосу уверенной бодрости, чтобы начальство не подумало, что он раскис и все еще переживает по поводу недавней схватки с душегубом, который ведь и его мог запросто ножичком освежевать.

Пресняков вернулся к столу; на миг задержавшись возле портрета генералиссимуса, с заметной гордостью вслух сказал:

— Работаем, товарищ Сталин. — И уже садясь за стол, негромко проговорил: — И парней я своих обязательно пошлю в Западную Латвию. Можете не сомневаться, они там такого шороха наведут, что не только недобитым коллаборационистам-националистам, но и чертям станет тошно.

В безлюдном коридоре в отдалении гулко зазвучали шаги, которые уверенно приближались к кабинету, и вскоре в дверь деликатно постучали.

— Войдите, — крикнул генерал, с готовностью поднялся и пошел встречать дорогих гостей, которых сегодня по-иному и назвать нельзя, широко распахнул руки для объятий. От души тиская в крепких объятиях поочередно Орлова и Журавлева, он добродушно гудел: — Молодцы, парни, доброе дело совершили. Объявляю вам благодарность. А теперь присаживайтесь, дело у меня к вам государственной важности имеется.

— А я-то думал, — с наигранной разочарованностью произнес веселым голосом Клим Орлов, служивший под началом генерала довольно долго, чтобы иметь смелость в редких случаях в его присутствии и пошутить, — что вы нас водочкой угостите. Так сказать, продезинфицировать нутро. Этот мерзкий тип так кусался и царапался, что не ровен час мы с Журавлевым (он на секунду взглянул на товарища и заговорщицки ему подмигнул) запросто могли какую-нибудь неизлечимую заразу подцепить. И тогда нам точно кирдык настал бы.

Видя, что генерал на минуту задумался, с любопытством поглядывая на него, Орлов в свойственной ему немного развязной манере принялся с жаром рассказывать:

— Прыткий, сволочь, оказался. Хорошо, что Илюха меня не послушал и туфли лодочками не надел. А то точно упустил бы сукиного сына. А так ботинки ему актриса что надо подобрала, устойчивые даже для мужика… сорок пятого размера. Каково? — воскликнул он и сам с удовольствием засмеялся над своими словами, откинувшись на спинку стула, запрокидывая голову, щеря крепкие белые зубы.

— Орлов, ты особо не веселись, — осадил генерал, сдержанно хмыкнув в ответ на его рассказ. — Пришло распоряжение из Москвы командировать вас с Журавлевым в городок Пилтене в Западной Латвии. Помощь ваша требуется нашим товарищам из УГРО… и все такое. — Он указательным пальцем начертил в воздухе непонятную фигуру.

— А что, я согласный! — неимоверно оживился Клим. — Слышал, у них там бабы дюже красивые. Думаю, и Журавлев не против поехать.

— Орлов, — вскипел генерал, — ты когда-нибудь можешь быть серьезным? Без этих своих штучек, — он опять показал в воздухе нечто непонятное, но уже правой рукой, порывисто рассекая ребром ладони воздух перед собой, — закидонов дурацких.

Видя, что генерал шутить и впредь не намерен, Клим сурово сдвинул темные брови к переносице, подался вперед, всем своим видом выказывая полную готовность слушать. Журавлев тоже напрягся, неестественно ровно выправил спину, незаметно подобрал под стул ноги, обутые в женские ботинки, которые впопыхах не успел переодеть в привычные сапоги.

— То-то же, — уже сдержанней проговорил Пресняков, задумчиво побарабанил кончиками пальцев по столу, время от времени бросая мимолетные взгляды на сосредоточенно напряженные лица оперативников с капельками пота от волнения и вновь повторил: — То-то же.