– Не хотел рисковать, уезжая далеко, – ответил Дэниел, спрыгивая с седла и перебрасывая поводья через голову крупного гнедого коня. – Я не был уверен, что ты достаточно окрепла. Этот луг начинается сразу за тамариском, окружающим пастбище, но я не так ловко держусь в седле, чтобы помочь тебе в случае необходимости. Старый Доббин и я – мы пока еще не очень доверяем друг другу.

Зайла подняла брови.

– У тебя все прекрасно получается, несмотря на то, что ты тренируешься всего неделю. – Она соскользнула со своей серой кобылы прямо ему в руки, автоматически напрягаясь в ожидании того острого волнения, которое всегда охватывало ее при его прикосновении. Друзья. И хотя она всегда помнила о тех правилах, которые он установил, сегодня, в этом райском уголке, соблюдать их было не так просто.

Дэниел покачал головой:

– Мы оба знаем, что из меня выйдет не более чем посредственный наездник. Единственное, что заставляет этого упрямца меня хоть как то слушаться, это пара крепких ног, которыми я могу достаточно сильно его сдавить, чтобы показать, кто хозяин.

Зайла натянуто улыбнулась:

– По моему, Пандора так тебя запугала, что ты стал чересчур осторожен. Я обнаружила, что, когда затронут ее материнский инстинкт, она проявляет преданность и заботу волчицы. Она прямо задавила меня своей опекой за последнюю неделю.

– Еще бы, она даже не пускает меня в твою комнату, – возмущенно сказал Дэниел. – Филипа это просто потрясло. Он подозревает, что ты использовала гипноз.

– Не гипноз, а просто доброту, – тихо сказала Зайла. – И ему бы не мешало попробовать это средство.

– Мне кажется, что он немного боится ее поощрять. Пандора может быть стихийным бедствием, если ее не ограничивать. – Он многозначительно посмотрел на Зайлу. – Возможно, именно это и есть проявление его доброты к ней. Он совсем не хочет, чтобы она страдала.

Был ли скрытый смысл в его словах? Неужели она вела себя так откровенно, что заслуживала предупреждения? Зайла никогда не умела скрывать свои чувства.

– Пандора будет страдать в любом случае, – возразила она, отворачиваясь. – Но тогда ей хотя бы будет что вспомнить. Хорошие воспоминания уравновесят плохие. – Она обернулась к нему через плечо и улыбнулась. – А я хочу оставить хорошие воспоминания от нашей встречи. Ты когда нибудь бегал по маковому лугу, Дэниел?

Он покачал головой, не сводя с нее глаз.

– Кажется, нет.

Лучик солнца играл в его волосах, превращая их в шелковистое золото. Он был одет в синюю клетчатую рубашку, обрисовывающую широкие плечи и тонкую талию. Поношенные джинсы были заправлены в замшевые сапоги. Это будет еще одним воспоминанием: Дэниел, освещенный восходящим солнцем.

– Я тоже не пробовала. Ну, побежали! – Она повернулась и со всех ног понеслась по лугу. Ветер холодил щеки, цвета и запахи сливались вокруг нее в нечто расплывчато сверкающее. Она слышала за спиной хриплое дыхание Дэниела. Ее легкие тоже болели, но она не желала сдаваться. Она вообще никогда не остановится!

– Зайла, остановись! – Голос Дэниела звучал властно, и это поразило ее. Ее шаг немного замедлился.

– Если не остановишься, я сам тебя остановлю.

Она резко остановилась и повернулась к нему:

– В чем дело?

Он нагнал ее двумя шагами. Его руки тяжело легли ей на плечо.

– Ты ведешь себя, как сумасшедшая. Ведь только что ты была серьезно больна, забыла? А теперь мчишься так, будто готовишься бежать стометровку на Олимпийских играх. – Он легко встряхнул ее. – Я уже подумал, что ты пробежишь весь луг.