– Пандора, – позвала она.

Пандора даже не повернулась.

– Я оседлала для тебя Танцующую Леди. Она еще в стойле. Я не была уверена, что ты придешь, но решила тебя подождать. – Она невесело засмеялась. – Не хотелось, чтобы ты думала, что я тебя подвела.

– Пандора, что случилось? – Зайла стала рядом и попыталась заглянуть девочке в лицо. – Что с тобой?

– Ничего особенного. – Маленькие руки Пандоры с силой вцепились в перила изгороди. – Просто получается, что меня больше здесь не будет. Я сегодня уезжаю. Вчера, когда Филип провожал меня домой, он сообщил мне эту веселую новость. Я должна лететь в Марасеф на его вертолете и там пересесть на самолет в Англию. Разве не замечательно?

– В Англию? – растерянно переспросила Зайла. – Я что то не понимаю.

– Неужели? – с горечью поддразнила ее Пандора. – Филип говорит, что частные школы в Англии очень хороши. Он отправляет меня к своему агенту в Лондоне, который должен найти мне подходящую школу. Филип особо оговорил, чтобы там была отличная конющня и чтобы там готовили кандидатов в олимпийские чемпионы по верховой езде. Ну разве не потрясающе?

– Но почему так вдруг? Он совсем не казался рассерженным вчера вечером.

– Ты, как всегда, ничего не понимаешь! – Слова вылетали из Пандоры, словно автоматные очереди. – Это не наказание. Он якобы делает это ради меня. «Так для тебя будет лучше, Пандора!» Он повторял это раз за разом. Он не хотел меня слушать. – Одна рука отпустила изгородь и сжалась в кулак с такой силой, что косточки побелели. – Понимаешь, он даже меня не слушал!

– А как твой отец? Он то что об этом думает?

– Я же говорила, он сделает все, что ему скажет Филип. Если бы Филип сказал ему послать меня в дебри Африки, чтобы пустить на корм каннибалам, он бы сделал и это.

– Но в Англии совсем не так плохо, – успокаивающе сказала Зайла. – Вполне вероятно, что для тебя это действительно будет самое лучшее. Почему бы не попробовать? Филип явно заботится о тебе, иначе он никогда бы тебя не отослал. – Она испытывала щемящую жалость к девочке. Ей хотелось обнять ее и утешить, но было видно, что Пандора сдерживается из последних сил. В любой момент она может сорваться.

Пандора пробормотала ругательство, ясно выражавшее ее боль.

– Нет никакой причины отсылать меня, – сказала она с ожесточением и оттенком отчаяния. – Просто я подошла к нему слишком близко. Филип никому не позволяет подходить слишком близко. Он знает, что я никогда не прекращу попыток… – Она замолчала и перевела дыхание. – Я поняла это, когда он выдавал мне весь этот бред насчет того, что так будет для меня лучше. Просто он хочет, чтобы непослушный ребенок ушел из его жизни. Тогда он почувствует себя в безопасности. – Она передернула плечами. – Возможно, он сам до конца не понимает, что со мной надо делать.

– Ну, если ты не можешь совладать с собой…

– Это я то не могу? – Пандора повернулась к ней лицом, и Зайла была потрясена выражением муки на ее лице. Муки и железного упорства. В ее темных глазах светилась отчаянная сила. – Пусть он отсылает меня, но он не имеет права решать, как устроить мою жизнь. Пусть подыскивает эту распрекрасную школу. Я найду другой путь. – Она прикрыла глаза. – Мой собственный путь. А эту боль я как нибудь переживу, – прошептала она. – Ты увидишь, я преодолею ее. – Она открыла глаза, в которых блестели непролитые слезы. – До свидания, Зайла. Я сообщу о себе.

И она исчезла, убежав через двор, как ночное видение, спасающееся от рассветных лучей.

Боже мой, какая непереносимая боль! Зайле казалось несправедливым, что она счастлива и полна надежды, в то время как Пандора так страдает.