Штыковому и ножевому бою Влада научил отец. Имея серьезных инструкторов и насадив на штык за время Гражданской войны пару десятков белогвардейцев, он решил передать спе-цифический боевой опыт сыну. То ли из досужей прихоти, то ли вспоминая бурную боевую молодость. И не зря. Пригодилось. По-литовски Влад говорил легко и без акцента тоже благодаря отцу. Сразу же после мобилизации Циценаса, по протекции Комова, приняли на службу в ГУББ, о чем тот ничуть не жалел.

Волошин пригласил сотрудников на инструктаж на предмет командировки в Вильнюс.

– Будете работать в одесском формате – Циценас как официальное лицо, а Фомин в качестве негласного прикрытия, но может работать автономно. Надо максимально прояснить личные данные этого Альберта, включая биографию и возможное место пребывания. Сразу в официальные структуры за помощью не обращайтесь – только в связи с непредвиденными обстоятельствами. Там могут служить скрытые враги. Регулярно отлавливают. – Волошин посмотрел на худощавого, жилистого Циценаса. – Кто у тебя есть там из родственников? Что они собой представляют?

– Двоюродный дядя, – стал пояснять Циценас, – он к нам приезжал, когда я был маленький. Человек вне политики. Ему наплевать на идеологию: капитализм, социализм, да хоть феодальный строй. Лишь бы его не трогали, а он повода не дает. Торгует картинами, антиквариатом, организовывает выставки по живописи, сам рисует. Как только Литва вошла в состав СССР, сразу же вступил в Союз художников, выправил какую-то лицензию и работает официально, платит налоги. Умеет приспосабливаться к любой власти. К нашей семье относится с уважением. Если сможет, то поможет. О другой родне, а она где-то там есть, плохо осведомлен. Проконсультируюсь у отца.

– Аккуратней с ними, – предупредил Волошин. – Кто они по жизни? В Литве обстановка напряженная: саботаж, диверсии, «лесные братья» орудуют… Враги затихарились и действуют исподтишка. Власти пока плохо справляются. – Волошин задумался, потом продолжил: – Пинчук столкнулся с Альбертом в районе Новой Вильи. Там находился концлагерь «Кошары». Альберт – гауптман, эсэсовец, и не исключено, что он имел отношение к этому концлагерю, если рядом оказался, а может быть, входил в состав его персонала. Это лишь моя догадка, но… Нужно проверить – это может навести на след.

Он сунул руку в ящик стола и вынул портрет Альберта, нарисованный карандашом на тетрадном листе.

– Вот, привет вам от Пинчука. Поселитесь в гостинице Hotel Congress – там все обговорено. Билеты на поезд возьмете у Эльвиры, деньги – в бухгалтерии. Портрет сфотографируют, чтобы у каждого был. Отправляетесь завтра в одиннадцать двадцать. Оружие иметь при себе. Всё. Удачи.

Здание Вильнюсского вокзала находилось в полуразрушенном состоянии после теракта в начале сорок пятого, когда террористы взорвали эшелон с боеприпасами. Кое-что с тех пор подлатали, но угол здания обвалился, а стекла вставили лишь на первом этаже.

«Если бы здание строили в двадцатом веке, а не девятнадцатом, то его бы снесло подчистую», – прикинул Циценас.

Но буфет работал, о чем гласила табличка с надписью «Буфет» и со стрелочкой, указывающей куда-то влево.

– Зайдем, что ли… – неуверенно предложил Циценас.

– Давай доберемся до гостиницы – там перекусим, – возразил Фомин.

В здание вокзала они заходить не стали, а обошли его стороной и вышли на привокзальную площадь. От остановки как раз отошел рейсовый автобус. Оба проводили его взглядом и подумали об одном и том же – как добраться до гостиницы.