Комов на некоторое время задумался, а потом сказал:

– Твои сведения действительно представляют для нас интерес. Если они достоверны, то это реально может привести к смягчению наказания. Давай, рисуй этого Альберта. И еще… В какую часть входил твой штрафбат?

Арестованный назвал номер части.

Когда Пинчука увели, Комов пошел с докладом к Волошину. Тот, прочитав протокол допроса, вызвал Эльвиру.

– Узнай, где воевала штрафная рота, в которой числился Пинчук. Со всеми подробностями.

Вскоре поступила нужная информация. На момент пропажи Пинчука штрафной батальон… в составе дивизии… участвовал в боях под Вильнюсом, освобождал концентрационный лагерь «Кошары» в местечке Новая Вильня.

– Все те же на манеже. Опять Альберт возник, как я и предполагал. Система работает. По крайней мере, мы теперь знаем, откуда ноги растут. Казалось бы… – констатировал Волошин.

Мысли в его голове застучали, как пишущая машинка.

«Альберт, организатор террористических актов, он не бандит, он враг, и не только народа, а всей страны. Но тот ли это Альберт, у кого Пинчук побывал? Новая Вильня, концлагерь, эсэсовец, хорошо говорит по-русски… Связались бы эти два узелочка… А ведь портрет будет! Если кто-нибудь в Вильнюсе его узнает, так свяжутся».

– Не хочешь смотаться вместе с Фоминым в Вильнюс, прояснить про этого Альберта? И его портрет тебе нарисуют, – неожиданно предложил Волошин.

– Ну, это же не Одесса, товарищ майор. Туда лучше Циценаса отправить – он по-литовски говорит, родня у него там какая-то имеется. А Фомин, пожалуй, подойдет. Вдруг кому-нибудь надо будет морду набить, – предложил Комов.

– Пожалуй, ты прав, – немного подумав, согласился Волошин. – Циценас у нас почти юрист – его на законах не объедешь. Правда, не успел закончить юрфак, но это наживное. А Фомин… Ну, тебе же он конкретно помог в Одессе. Короче, надо попытаться установить личность этого Альберта. Давай, снаряжай бойцов.

Комов покинул кабинет, а Волошин встал из-за стола и подошел к окну. По улице ехала поливальная машина, брызгая во все стороны, включая тротуар. Зазевавшаяся женщина с крупной собакой на поводке, получив порцию воды, что-то прокричала, а собака резко потянула в сторону, чуть не свалив с ног хозяйку.

«Жизнь полна неожиданностей, – подумал Волошин. – Не угадаешь, что сверху на голову свалится и кто укусит из-за угла за причинное место».

Часть четвертая

Прибалтийская кадриль

Танцы – это искусство отдергивать свою ногу раньше, чем на нее наступит партнер.

Циценас, по рождению Владис, по паспорту Влад, родился в Подмосковье, в семье литовца Юргиса и матери Ксении. Сам Юргис, пламенный большевик, провоевав за красных всю Гражданскую войну и закончив ее в звании старшины роты, начал делать партийную карьеру, и довольно успешно – дорос до партийного функционера средней руки. В ежовские времена его посадили за склонность к троцкизму, а в бериевские полностью реабилитировали, что не являлось большой редкостью.

Семью Юргиса не подвергали репрессиям, и Влад спокойно поступил на юридический факультет, но с четвертого курса ушел на фронт.

Тяжело раненного Циценаса нашла разведгруппа из роты Комова в одном из перелесков. Он лежал в окружении трех мертвых фашистов, заколотых штыком. Командир группы лейтенант Фомин оценил способности сержанта, и его после излечения перетащил в свою роту Комов, написав нужный рапорт кому надо. По рассказу Циценаса, столкнулись две группы разведчиков примерно равной численности, а он лишь один выжил. Из всех.

Штыковому и ножевому бою Влада научил отец. Имея серьезных инструкторов и насадив на штык за время Гражданской войны пару десятков белогвардейцев, он решил передать спе-цифический боевой опыт сыну.