Трагедия произошла под посёлком Головинка. Во время очередного обгона из-за поворота неожиданно показался встречный «КАМАЗ». Внедорожник шёл ему лоб в лоб, и водитель грузовика инстинктивно крутанул руль влево, уходя от столкновения, и в этот момент приземистый «Форд» показался из-за огромного корпуса «Лэнд Ровера»…

Когда Сербин пришёл в себя, невыносимая боль в правой ноге, зажатой вбитым в салон автомобиля двигателем, стеганула его плетью по каждой клеточке тела. Окровавленное тело Анатолия лежало на капоте: удар был такой силы, что пассажирское сиденье вместе с привязным ремнём вырвало из креплений. Анатолий головой выбил ветровое стекло, вылетев из машины, и уткнулся в капот «КАМАЗа», сложившись пополам…

Вторично Сербин пришёл в себя уже в больнице в Лазаревском, с ампутированной ниже колена правой ногой.

За эти годы он свыкся с увечьем, переборол отчаяние и нежелание жить дальше калекой, научился ходить на протезе. Утихла даже холодная ненависть к чернявеньким «шутникам», ставшим причиной трагедии.

Их так и не нашли, хотя Анатолий сделал несколько снимков фотокамерой телефона: и номеров «Лэнд Ровера» и лиц мальчишек. Но оказалось, что телефона у Анатолия в поясном чехле при осмотре места происшествия не обнаружили, а водитель «КАМАЗа» стал вдруг давать показания, что никакого внедорожника на дороге не видел, а обходил он, уходя от столкновения, какую-то «девятку». В конце концов, следователь — майор юстиции Петросян сказал Сербину, что дело бесперспективное, так как по дорогам курорта мотаются тысячи «девяток» и третья часть их — ворованные…

Сербин пытался восстановиться в отряде спецназа ГРУ, в котором служил до увечья, соглашаясь на любую должность, но новый — гражданский министр обороны отказался даже принять его, невзирая на былые боевые заслуги. Так он перестал быть Седым — крутым разведчиком, а стал гражданином Сербиным…

Он нашёл себе занятие — стал писать книги о той, другой жизни, в которой он был востребован, которую знал, в которой ему всё было ясно и понятно.

Но в последнее время воспоминания о трагедии на дороге стали донимать его всё чаще и чаще, оставаясь незаживающей раной. При одной мысли о той поездке его прошибал холодный пот. Засыпая, он явственно видел лица тех мальчишек, показывающих ему в окно оттопыренный средний палец. Он убеждал себя, что надо справиться с этим, забыть всё… Но каждый раз, просыпаясь и закуривая утреннюю сигарету, он вновь начинал перемалывать в сознании случившееся тогда.

И судьба неожиданно предоставила возможность покончить с мучившими его кошмарами.

Как-то вечером он зашёл в ресторан «Кавказ» выпить пару кружек пива, и нос к носу столкнулся с бывшим сослуживцем, радистом его группы «Батоном», а в мирной жизни Александром Борченко. Усевшись за стол, они предались воспоминаниям, и в ходе разговора вдруг выяснилось, что друг Александра строит в тех местах, именно там, где произошла трагедия, пансионат. «Батон» тут же созвонился с товарищем, и все вопросы решились. Пансионат строился в Головинке, на реке Шахе, и первый этаж был уже почти готов. Но работы временно приостановили из-за недостатка средств. Так что, там сейчас тихо и мирно. Живут только смотритель — бывший полковник Вооруженных сил, и его гражданская жена. Добрые, порядочные люди. Комнату ему предоставят со всеми удобствами, нужно будет только давать деньги на продукты.