|
Мы по нему проверяли правильность наших собственных впечатлений. - И не ошиблись! - склонил лысеющую голову Анерт, явно восхищенный красивой дамой. Мать и сын удалились, а приятели продолжали лениво обходить выставку. - Не пойти ли нам покурить? - предложил Ивернев, но Анерт остановил его жестом. - Постойте-ка, Максимильян Федорович, что я! Когда вы вернулись из Туркестана, помните, вы рассказывали о том, что нашли камни, может быть, неизвестные науке. Вы собирались отдать их Денисову-Уральскому для огранки. И что же вышло? - Что вышло - увидите, они тут, на выставке. - Как же я мог просмотреть? - А это значит, что ничего особенного не вышло. Они подошли к высокой, столбиком, витринке, внутри которой на черном бархате сверкали готовые ювелирные изделия, сделанные по эскизам все того же неутомимого художника-камнереза. - Вот они, - инженер показал на подвеску из четырех небольших камней, прикрепленную под кулоном из желтого топаза, такого яркого, что он был виден от входа. В камнях, на которые показал инженер, на первый взгляд не было привлекательности. Ограненные плоской "зеркальной" гранью и заделанные в модную тогда платину, камни казались серыми, сливающимися с матовым металлом оправы и цепочки. Требовался знающий глаз, чтобы понять необыкновенность самоцвета - прозрачного и в то же время пронизанного едва заметными точками с металлическим блеском. Облако этих точек, рассеянных в прозрачной основе, придавало камню его странный серый цвет и вид как бы хрустально прозрачного металла, гармонировавшего с глухой сероватостью платины. - Э, да это вовсе не так, - возразил Иверневу после долгого молчания Анерт. - Я тоже горный инженер и тоже любитель камня. Что до Алексея Козьмича, то он просто молодец и вы ему многим обязаны. Он сразу понял ваш самоцвет. М-да... И что вы собираетесь с этим делать? - Право, не знаю. Я хочу оставить их себе, но боюсь, что дорого обойдется. По глупости я заранее не договорился с Алексеем Козьмичом, а ведь, вы знаете, он купец прижимистый. Опасаюсь, что шкуру сдерет за работу... Анерт недовольно нахмурился. - Прижимистый сами знаете почему - ему много надо денег, да не для себя - за уральское каменное мастерство воевать. А с этим где взял, а где и погорел. Не грех и заплатить как следует, у вас жалованье не плохое? Слыхал я от Александра Павловича, что вам Минералогическое общество за отчет о туркестанских исследованиях прочит медаль имени инженера Антипова. Наверное, и денежная премия последует. - Все это так, - согласился Ивернев, - но... - он заколебался и выпалил: - Я женюсь, Эдуард Эдуардович! - Вот что! Поздравляю! Спрошу на правах старшего, простите, - не наспех? По годам-то не рано... а вот война! - В том-то и дело, что война! Скверная, долгая, никому не нужная. И моя Вера хочет на фронт, сестрой. Такая уж она. Что ж получится: я в Сибирь, она на фронт? А браком удержу! - улыбнулся инженер, но улыбка вышла какой-то неуверенной. Анерт серьезно сказал: - Коли так, помогай бог! Квартиру нашли? - На Васильевском, хорошую. - Зовите на свадьбу, Максимильян Федорович! Польщен признаньем, как знаком дружбы. Однако насчет камней не ясно-с. Если не станете выкупать подвеску, значит, оставите Денисову-Уральскому? Лучше уж я куплю! Кстати, как вы назвали новый камень? - Никак еще! Собирался описать, да сами знаете, какое сейчас время! Нам, геологам, никакого покоя с производительными силами, комиссией этой, да еще затевается кое-что на Дальнем Востоке - лучше меня знаете. |
