Поскольку случаев сексуального насилия, в которых ребенок является единственным свидетелем, становится все больше, в настоящее время существует тенденция не проводить опрос с целью установления компетентности ребенка в отношении способности давать показания; он наделяется такими же правами, как и остальные свидетели. (Уже восемь штатов исключили это требование.) Суд присяжных или судья должны решить, насколько правдоподобны детские свидетельские показания. Но не существует адекватных исследований, которые могли бы установить, в состоянии ли присяжные оценить компетенцию ребенка. Безусловно, присяжные должны получить некоторые четкие инструкции по поводу того, как интерпретировать показания ребенка.

Также наблюдается тенденция к развитию правила заявления с чужих слов или создания нового исключения подобного рода для ребенка, ставшего жертвой сексуального насилия. Цель законов, исключающих заявление с чужих слов, состоит в том, что любые утверждения за пределами законного расследования являются ненадежными. Только если заявления сделаны в суде и под присягой, где обвиняемый может их оспорить, они могут признаваться надежными. В случаях, связанных с сексуальным насилием, заявления с чужих слов могут быть единственными доказательствами вины, если ребенка признают некомпетентным для дачи показаний.

Три самых распространенных варианта, когда заявления с чужих слов принимаются судом, таковы: если ребенок предъявляет жалобу о состоянии своего здоровья, если он конкретно рассказывает об изнасиловании или возбужденно сообщает о том, что с ним произошло. Обычно последнее происходит непосредственно в момент домогательства: «Этот мужчина залез рукой мне под платье!» Но суды обычно весьма снисходительны во время рассмотрения дел о сексуальном насилии, принимая во внимание эмоциональные рассказы о том, что произошло за несколько дней, несколько недель или несколько месяцев до разбирательства. Некоторые штаты ввели в действие особое исключение для дел, связанных с сексуальным насилием, в соответствии с которым еще один свидетель, кроме ребенка, может давать за него свидетельские показания, если на то есть достаточные основания [29]. Такие дополнения к правилу о заявлении с чужих слов еще не были ратифицированы Верховным судом США.

Предпринимаются попытки защитить ребенка от контакта с обвиняемым во время судов по уголовным делам. Те, кто хотел бы изменить эту процедуру, считают, что ребенок будет так нервничать, что это может исказить его показания. В некоторых штатах используется видеосвязь, когда обвиняемый видит пострадавшего, находясь в другой комнате. В других штатах разрешена видеозапись свидетельских показаний, чтобы избежать встречи ребенка с обвиняемым в насилии над ним. Некоторые штаты приняли решения, что ребенок может не давать свидетельских показаний и что передавать его рассказ о случившемся за него будут взрослые. Это создает исключения в правиле заявления с чужих слов, которое сводится к тому, что свидетель должен сам излагать произошедшие события.

В июне 1988 года Верховный суд в деле Кой против штата Айова выразил серьезные сомнения по поводу соответствия положениям Конституции таких попыток оградить ребенка от непосредственного контакта с тем, кто обвиняется в насилии над ним. В этом деле две 13-летние девочки подверглись сексуальному насилию, когда отдыхали на заднем дворе своего дома. Обвиняемый Джон Эйвери Кой был их соседом. Законы Айовы предусматривают возможность защиты жертв сексуального насилия, которым позволяется находиться за экраном, отделяющим их от обвиняемого, так что девочки его не видели, а он видел их размытые силуэты и слышал показания.

Джастис Скалиа выражает мнение большинства о том, что «право на непосредственный контакт» соответствует положениям шестой поправки к Конституции США. Он утверждает, что стороне обвинения сложнее лжесвидетельствовать при непосредственном контакте с обвиняемым, и считает, что «в самой человеческой природе заложена глубокая необходимость столкнуть обвинителя и обвиняемого лицом к лицу, чтобы это способствовало справедливому суду в рамках уголовного расследования и наказания за преступление» [30].