|
Это вас удивляет? Тем не менее это так. Мое имя Торрингтон. Я был осужден пожизненно, но помилован за спасение жизни двух детей — детей главного комиссара в Южной Африке. Поэтому мне разрешено иметь паспорт на другое имя. В действительности же, — улыбка быстро мелькнула на его лице и исчезла, — я принадлежу к привилегированному слою общества. Я интересуюсь Малпасом, но гораздо больше я интересовался покойным мистером Маршалтом. Преступники интересуют меня, как нас часто интересует поезд, сошедший с рельсов. Пока он остается на рельсах и продолжает выполнять свое назначение, никто не обращает на него внимания, кроме, разве, железнодорожных служащих. Но как только он сойдет с рельсов, превращаясь в груду обломков, или слепо несется к гибели, он становится предметом, достойным интереса.
— Вы не любили мистера Маршалта? — спросил Дик, пристально глядя на Брауна. Тот улыбнулся. — Нет, я… — он приостановился, — нет, я не любил его. Это верно. О мертвых — либо хорошо, либо ничего. Какая глупость! Почему нельзя плохо отзываться о мертвых? Ведь даже когда они умирают, их поступки влияют на судьбу. Вам надо быть осторожнее, капитан Шеннон, — Браун перевел свой прямой взгляд на сыщика. — Кого же мне опасаться? — Малпаса. Ему уже не важно — убьет он одним человеком больше или одним меньше, и, кроме того, у него есть особая причина убить вас. Запомните, что он гений, и у него какое-то странное чувство театральности, — Браун не спускал глаз с лица Дика. — Если бы я был на вашем месте, я бы отпустил его. Вместо того чтобы рассердиться, Шеннон засмеялся. — Хорошенький совет вы даете полицейскому, — сказал он. — Это ценный совет, — ответил гость, но тут же переменил тему разговора. — Как вы думаете, куда они дели тело Маршалта? Дик покачал головой. — Спрятали в том же доме. Но я не понимаю, с какой стати я должен делиться с вами своими соображениями. — Мне кажется, что он не в доме, — сказал Браун. — У меня есть мысль… но, однако, я и так сказал уже слишком много. И теперь вы, капитан, в ночном колпаке будете бродить вокруг моей гостиницы. Шеннон засмеялся. — Ну хорошо, а не проводите ли вы меня? — спросил Браун, неуверенно улыбаясь. — Я хилый человечек и нуждаюсь в помощи полиции. Дик попросил его выйти на улицу, а сам позвонил по телефону и узнал, что дальнейших следов Малпаса найдено не было. Когда Шеннон присоединился к своему компаньону, тот стоял на своем обычном месте у края тротуара и смотрел в сторону Хэймаркета, по-птичьи резко и быстро поворачивая голову. — Вы кого-то ждете? — Да, — сказал тот, не вдаваясь в дальнейшие объяснения. По пути в гостиницу Дик отметил один любопытный факт: он заключался в том, что хромота мистера Торрингтона иногда была не такой сильной, какой ей следовало бы быть. Было похоже на то, что он забывается и перестает волочить ногу. Шеннон отметил это как раз перед тем, как они достигли места назначения. — Мне кажется, что в большей степени это дело привычки, — не смущаясь ответил Торрингтон. — Я так привык волочить ногу, что это стало моей второй натурой. Он опять оглянулся с тем же странным нетерпением, которое проявил еще раньше. — Вы все еще кого-то ожидаете? Торрингтон кивнул. — Я ищу тень, — сказал он. Шеннон остановил его. — Вам не нравится, что за вами следят? Но как вы это заметили? Торрингтон удивленно посмотрел на него. — Вы имеете в виду того полисмена, который следит за мной? Он там за углом, я знаю. |
