— Не стоит обобщать, мистер Мэддокс, даже если речь идет о родственниках, — холодно возразила Ванесса.

— Означает ли это, что вы не одобряете поведение Сюзан? — криво усмехнувшись, спросил он.

Девушка стиснула тонкие пальцы и слегка нахмурилась, обдумывая ответ, а потом решила, что лучше сказать ему все напрямик.

— Я не одобряю ваше поведение.

— Но ведь мы только что познакомились, — заметил Эдвард, пряча улыбку в уголках рта.

— Ваша репутация хорошо известна, поэтому…

— Погодите, — перебил он ее, подошел к письменному столу, сел и взял ручку. — Присядьте и расскажите, что именно вы обо мне знаете. Возможно, тогда мы общими усилиями сумеем отделить зерна от плевел.

Ванесса поняла, что ее перехитрили. Что она знает об этом человеке?

Девушка села на стул напротив Эдварда и задумчиво оглядела небольшой кабинет. Стены, увешанные фотографиями, стеллаж с книгами, в углу у окна — кадка с каким-то растением, напоминающим пальму. Сквозь приоткрытые створки широкой двери виднелся скупой интерьер соседней комнаты — по-видимому, там и находилась собственно фотостудия — штативы с лампами, экраны…

Она вернулась взглядом к мужчине, сидящему за заваленным бумагами письменным столом. В его глазах был открытый вызов. Ванесса неуютно поежилась, словно от холода, но не стушевалась.

Да, одно дело — думать плохо о человеке, которого ты никогда не видела, промелькнуло у нее в голове, и совсем другое — высказать ему все это в лицо. Неожиданно для себя она начала понимать, что привлекало Сюзан в этом мужчине.

Эдвард Мэддокс вовсе не был, как она ожидала, умопомрачительно красив — прямые темно-русые волосы, карие глаза, едва заметная россыпь веснушек на лице… На нем была клетчатая рубашка с закатанными до локтя рукавами и синие джинсы. Крепкие мускулистые руки покрывала густая поросль золотистых волосков.

Пока Эдвард не уселся за стол, Ванесса успела отметить, что он высок, худощав, широкоплеч, ладно скроен.

Она слегка улыбнулась, осознав, что это выражение как нельзя лучше подходит для описания внешности человека. Все в нем было пропорционально и гармонично, к тому же он словно излучал обаяние — неотразимое и опасное для женщин…

Вспомнив о цели своего визита, Ванесса решительно тряхнула головой.

— Все знают, что вы один из лучших фотографов в стране, ваши работы публикуют в модных журналах…

— Вы ставите это мне в упрек? — перебил ее он.

— Может быть, — сурово заметила она. — К тому же у вас есть дурацкая манера ставить людей в глупое положение, — с притворной любезностью проговорила Ванесса.

— Только тогда, когда они этого заслуживают, — в тон ей ответил он.

— Вот как? А кто решает, заслуживают они этого или нет? Вы?

Эдвард Мэддокс нахмурился и выпрямился в кресле.

— Вы хотите сказать, что я оскорбил кого-то из ваших знакомых?

— Нет. Но вы не можете отрицать возможность этого, — серьезно сказала Ванесса.

Он взъерошил ладонью волосы, и они так и остались торчать в разные стороны.

— И именно поэтому вы осуждаете мое поведение в отношении вашей сестры?

— Скорее это повод не доверять вам, мистер Мэддокс. Мне не нравится ваша репутация Казановы, и поэтому я, естественно, беспокоюсь о Сюзан. Вы ведь не станете отрицать, что вас часто видят в окружении молодых и красивых женщин?

— Ванесса, а вы случайно не завидуете вашей прелестной и женственной сестре? — вдруг поинтересовался он.