миллиард  электрон-вольт  начала  мигать  неоновая  лампочка  на  счетчике

античастиц...

   - Началось, - прошептал я.

   Громов застыл у энергометра.

   - Что вы медлите, Феликс! - воскликнул он раздраженно. - Ведь сейчас мы

проходим хорошо исследованную область энергий.  Ничего  здесь  интересного

нет. Давайте сразу пять Мэв.

   - Будь,  что  будет!  -  сказал  Феликс  и  скачком  перепрыгнул  через

несколько десятков декад энергии.

   - Стой! - скомандовал Громов. - Виктор, что у вас?

   - Сто сорок античастиц в секунду.

   - Хорошо. Пошли дальше. Теперь плавно. Давайте совсем плавно...

   Это уже была неизведанная область. Пятьсот десять, пятьсот  двадцать...

пятьсот двадцать пять...

   - Виктор, докладывайте ваши показания непрерывно.

   -  Двести  пять  в   секунду...   Двести   десять...   Ого,   появились

антигипероны!

   - Сколько?

   - Пока... Пока только сорок, сорок семь!

   - Стоп!

   Приборы замерли на фиксированных цифрах.

   - Какая энергия? - хрипло спросил Валентин.

   - Шестьсот сорок миллиардов электрон-вольт... Вроде живы...

   Громов обошел все приборы, затем  снова  остановился  у  энергометра  и

скомандовал.

   - Пошли дальше, Феликс. Только я прошу вас не острить.

   Последнее значение величины потока античастиц было восемьсот девяносто.

После этого громко щелкнуло реле блокировки и  стрелки  приборов  медленно

поползли к нулю. Ускоритель выключился.

   - В чем дело?

   Громов нервно потирал руки.

   - Что случилось, Алексей Ефимович?

   Он нагнулся над металлической сеткой,  закрывающей  реле  блокировки  и

процедил сквозь зубы:

   - Н-не имею понятия... Странно... Давайте начнем сначала...

   Феликс перевел верньер на сто миллиардов и включил мощность. Но приборы

бездействовали. Реле блокировки оставалось выключенным.

   - Похоже на то, что ускоритель вышел из строя...

   Через несколько минут, натянув защитные комбинезоны, все мы были не дне

колодца. На стенках ярко горели электрические лампы, освещая черный корпус

ускорителя. Его  острый  нос,  окруженный  со  всех  сторон  счетчиками  и

камерами, упирался в бетонированную стену. Все  было  так,  как  час  тому

назад. Не дожидаясь приказания,  Феликс  отвинтил  боковые  гайки  и  снял

корпус.

   - Здесь порядок. Вакуум десять в минус тринадцатой...

   Мы несколько  раз  обошли  грозную  машину,  стараясь  подметить  самое

ничтожное нарушение ее устройства.

   - Может быть... - начал было Громов, как вдруг  послышался  голос  Гали

Самойловой, склонившейся над дюзой инжектора;

   - Вот в чем дело, смотрите!

   То, что я увидел, заставило меня вздрогнуть. На  конце  отполированного

графитового конуса висела огромная блестящая черная капля. Она застыла  на

тоненькой ниточке, не успев сорваться и упасть на пол. До этого я  никогда

не видел плавленного графита.

   - Удивительно, - прошептал Алексей Ефимович.